Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы.

Поэтому питерские банки воздерживались от лобовой атаки на текстильные активы, понимая бесперспективность таких действий. Вместо этого они предусмотрительно сосредоточились на овладении источниками сырья для отрасли. В арену ожесточённой борьбы превратился Туркестанский край с его обширными хлопковыми плантациями. Тем более в 1912 году США отказались пролонгировать торговый договор с Россией, а это означало сворачивание американского экспорта[2233]. Учитывая, что из 22 млн пудов хлопка, перерабатываемого российскими фабриками, 10 млн поступало из США, это грозило серьёзными перебоями[2234]. Естественным образом взоры обращались к Средней Азии: там имелись территории, которые могли бы обеспечить потребности текстильной промышленности. Лоббистом купеческих магнатов в правительственных сферах выступал руководитель Главного управления по земледелию и землеустройству А.В. Кривошеин. Близкий соратник Столыпина являлся проводником московских интересов[2235]. Заняв в 1908 году этот важный пост, он создаёт под своим председательством межведомственное совещание по освоению хлопковых плантаций Туркестанского края[2236]. Понятно, насколько текстильные короли Москвы были заинтересованы в расширении стабильных поставок на свои предприятия, раскинутые по всему Центральному региону страны.

Однако эта тема вызвала большую заинтересованность и у питерского капитала, активно устремившегося сюда. На этом поприще выделялись столичные финансовые структуры: Русский банк для внешней торговли, Русско-Азиатский, Сибирский торговый, Азово-Донской[2237]. В противовес им Кривошеин усиленно продвигал пул московских капиталистов (А. И. Кузнецов, Кнопы, Горбуновы, Рябушинские, Хлудовы, Вогау и др.), презентуя в верхах предложения по орошению хлопкового Туркестана. Кривошеин предлагал распространить правительственные гарантии на привлекаемый ими капитал по аналогии с железнодорожной отраслью. Однако в данном случае Минфин нашёл это неоправданным, лишённым острой необходимости[2238]. Вместо этого правительство в лице В.Н. Коковцова предложило крупным московским фирмам, заинтересованным в поставках, выступить в роли посредников между Госбанком и хлопководами, но этот вариант в Первопрестольной сочувствия не встретил[2239]. В марте 1912 года Кривошеин предпринимает специальный вояж по Туркестанскому краю с целью выработать программу развития русского хлопководства. Его сопровождала делегация, в состав которой вошли управляющий отделением Московского купеческого банка, управляющий Кокандским филиалом Госбанка, хлопковые заготовители[2240]. Московские фабриканты выражали большую удовлетворённость результатами поездки и призывали других министров, правительственных чиновников следовать примеру Кривошеина и чаще покидать свои высокие кабинеты[2241]. Их восторг был вполне оправдан: межведомственная комиссия активно добивалась для представителей деловой Москвы больших участков земли Ферганской области для производственного освоения[2242]. Следующим шагом главного управляющего по землеустройству и земледелию стала поддержка ещё одной группы фабрикантов из Иваново-Вознесенска во главе с П.Н. Дербенёвым, жаждущей заполучить площади Каракумской степи[2243]. Государственная дума приветствовала все эти планы[2244]. Аналогичную поездку Кривошеин совершил и в Закавказье (1913), куда он также стремился проложить дорогу московским предпринимателям[2245].