Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Отнюдь не было случайностью то, что именно на этом этапе тотальной войны к власти в России пришло правительство, которое основывалось на четко выраженной идеологии. Мобилизационные требования массовой войны повлекли растущую идеологизацию, особенно широко распространившуюся к началу Второй мировой войны[870]. Впрочем, на завершающем этапе Первой мировой войны пропаганда в Англии и во Франции уже включала в себя вильсоновскую риторику, провозглашавшую новый, демократический мировой порядок. Кроме того, в годы войны возник новый тип политического деятеля — демократический военный лидер. Примерами таких лидеров могут служить Клемансо, Ллойд Джордж и Вильсон, которые обращались напрямую к населению, опираясь на свою харизму и ораторское искусство. Впоследствии этот стиль будет отточен Черчиллем и Рузвельтом[871]. Призыв к массам с опорой на интеллектуально и эмоционально привлекательную идеологию характеризовал мобилизационную политику не только cоветской власти, но и всех государств межвоенной Европы. Несмотря на очень разные послания — демократия и национальное самоопределение (либерализм), защита расы (фашизм), пролетарская революция (социализм), — все политические деятели опирались на идеологию и новые средства массовой информации, чтобы добиться народной поддержки.

Глава 5. Государственное насилие

Не следует забывать, что [бунтовщик] — растение, произрастающее лишь на некоторых почвах, и самый надежный способ борьбы с ним — сделать почву неподходящей для него… Если кто-то желает возделывать участок земли, на который вторгаются дикие растения, недостаточно их выкорчевывать… когда земля вскопана, необходимо изолировать завоеванную землю, огородить ее и затем засеять добрыми зернами, что само по себе сделает ее недоступной для сорняков.

Генерал Дюшемен о подавлении восстаний в Индокитае. 1895 год

Перед органами государственной безопасности стоит задача — самым беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов… и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ Советского государства.

Оперативный приказ НКВД № 00447. 1937 год

Ни одна дискуссия о советском вмешательстве в жизнь общества не будет полной без рассмотрения государственного насилия. В самом деле, государственное насилие, и в особенности ГУЛАГ, часто считается символом советской системы в целом. Только в 1937–1938 годах, согласно официальным цифрам, советская тайная полиция арестовала 1,575 миллиона человек, из которых 681 692 были казнены, а 663 308 оказались в лагерях. К концу 1940 года советское правительство заключило в трудовые лагеря ГУЛАГа более 1,930 миллиона человек, и это даже без учета более полутора миллионов «кулаков», депортированных в спецпоселения в ходе коллективизации в начале 1930-х годов[872]. Советские репрессии в этот период представляли собой государственное насилие над населением, осуществляемое в совершенно беспрецедентных масштабах.

«Черная книга коммунизма», отражающая популярный взгляд на вещи, дает понять, что причиной советского государственного насилия была коммунистическая идеология. Издатель книги Стефан Куртуа, оценивая общее число смертей, вызванных коммунистическими режимами, примерно в 100 миллионов, утверждает, что «преступления» этих режимов вписываются в общую картину, к которой относятся «расстрел, повешение, утопление, забивание до смерти; смерть в результате искусственно вызванного голода, оставление на произвол судьбы жертвы с запретом оказывать ей помощь; депортация — смерть во время транспортировки (передвижение пешим порядком или в неприспособленных вагонах), в местах высылки и принудительных работ (изнурительный труд, болезни, недоедание, холод). Использовались также боевые отравляющие вещества, организовывались автомобильные катастрофы»[873]. Когда Куртуа пишет конкретно о советском режиме, он делает вывод, что применение террора проистекало из идеологии ленинизма, а в предисловии к книге Мартин Малиа аплодирует этому «акценту на идеологии как на причине массовых убийств, совершенных коммунистами»[874].