Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм, 1914–1939

Еще одним каналом, обеспечивавшим доступ в Советский Союз новых медицинских принципов и практик, стали международные организации. Еще до революции в России начал действовать Международный Красный Крест[366]. Когда вскоре после революции советское правительство стало брать под контроль медицинский персонал и медицинское имущество, это привело к ошибочной конфискации имущества Красного Креста. В конце апреля 1918 года советское руководство исправило ошибку, заявив, что «все прерогативы Русского Красного Креста как отделения международного общества Красного Креста сохраняются»[367]. Советская власть не только позволила Красному Кресту действовать независимо, но и воспользовалась в Гражданскую войну и в 1920-е годы его опытом[368].

В 1921–1923 годах Американская администрация помощи (American Relief Administration — ARA, или, по-русски, АРА) накормила и обеспечила медицинскими услугами миллионы советских граждан[369]. Медицинский отдел АРА помог лекарственными средствами и советами более чем 5 тысячам больниц и клиник по всей стране. Кроме того, он сделал 8 миллионов прививок и боролся за улучшение санитарных условий, с тем чтобы остановить эпидемии. Руководство АРА даже рассматривало масштабный проект ликвидации педикулеза во всем Поволжье с целью остановить распространение сыпного тифа, но в итоге предпочло создать сеть амбулаторий, диспансеров, «санитарных поездов» и станций дезинфекции. Кроме того, АРА начала работу по очищению питьевой воды и дезинфекции станций помощи голодающим и наблюдала за этими процессами. Наконец, американские врачи внесли свой вклад в борьбу советских коллег с эпидемией, познакомив их с самыми разными методами лечения, а также с оборудованием и лекарствами[370].

Лига Наций тоже оказала влияние на советское здравоохранение, предложив ряд идей по профилактике эпидемических заболеваний. В 1922 году она провела международную конференцию в Варшаве, посвященную угрозе инфекционных заболеваний в России. Чиновники Лиги Наций утверждали, что российская эпидемия сыпного тифа является международной проблемой, требующей вмешательства на наднациональном уровне ради спасения здоровья и стабильности в Европе. Участники конференции объявили о сборе суммы в 1,5 миллиона фунтов стерлингов для создания на территории России и Украины цепочки пунктов по борьбе с педикулезом[371]. Хотя финансирование со стороны Лиги Наций оказалось недостаточным, ее комиссия все же посетила Россию, Украину и Белоруссию в целях проведения эпидемиологического исследования и организации занятий по профилактике для советских врачей. Комиссия сообщила, что сыпной тиф в Советском Союзе распространяют люди, спасающиеся из голодных регионов, и рекомендовала взять под контроль передвижение населения (вместе с тем признав невозможность выполнения этой рекомендации)[372]. К 1923 году в Москве находился постоянный представитель Эпидемиологической комиссии Лиги Наций, распределявший среди московских врачей иностранные книги по медицине. В этом же году делегация советских врачей посетила международные курсы Лиги Наций по улучшению санитарных условий, проводившиеся в Великобритании, Нидерландах и Швейцарии[373]. Семашко приветствовал помощь от Организации здравоохранения Лиги Наций (как и от других иностранных групп, например от Фонда Рокфеллера) и сам посетил конференцию Лиги Наций по гигиене, состоявшуюся в Женеве также в 1923 году[374].

Международные связи советских врачей позволили им освоить новые подходы к общественному здоровью и вселили в них уважение к заграничному медицинскому обслуживанию[375]. В советских медицинских журналах часто публиковались переводные статьи и сравнивались санитарные условия и лечение в СССР и в других странах. Приведем всего один пример. Напечатанная в 1926 году статья «Борьба с туберкулезом в Германии» сообщала, что немецкие медицинские работники обнаружили связь между плохими условиями жизни, в том числе жилищными, и распространением туберкулеза. Автор заключал, что советские врачи должны, подобно их немецким коллегам, считать туберкулез «не только заразной, но и социальной болезнью»[376].