Взрослые дети алкоголиков: семья, работа, отношения. Полный справочник ВДА

ВДА не ждут от отношений ничего, кроме технической помощи, и, как следствие, ничего не получают. Их изоляция нарастает до такой степени, что они в конце концов больше не могут нормально функционировать. Они сводят все человеческие задачи к аналитическим терминам, которые рассматривают через технические парадигмы. Мельчайшая задача становится для них важной технической проблемой. Поскольку тонкости межличностных отношений не всегда могут быть логично выражены в технических терминах, они чувствуют себя все более и более несостоятельными, используя склонность человека совершать ошибки как обоснование своей низкой самооценки.

К тому времени когда эти люди приходят ко мне, они обычно выглядят следующим образом. Чаще всего они очень просто одеты, небриты или нестрижены, и создается впечатление, что они выпали из обычной жизни. Эти люди являются прекрасными работниками до тех пор, пока им не приходится вступать в социальные взаимодействия или участвовать в том, что они считают «политическими играми». Серьезная проблема заключается в том, что иногда они получают повышение, становясь плохими руководителями.

В роли руководителей они очень требовательны, причем их требования часто нереалистичны; при этом они не умеют делегировать полномочия. Они не доверяют своим подчиненным и просят повторять каждое свое распоряжение по несколько раз. Иногда они кажутся удовлетворенными, но уже в следующий момент начинают при всех кричать на подчиненных, хотя позже могут искренне извиняться за свое поведение. Им почти невозможно угодить.

Некоторые из них признаются, что чувствуют себя кем-то вроде самозванцев и ждут, что их уволят, как только в компании узнают, каковы они на самом деле, даже если в действительности они являются профессионалами. Их жертвами становятся подчиненные, которым в итоге приходится обращаться к программам помощи работникам, потому что они чувствуют, что уже готовы уволиться.

ВДА-медик

Профессиональные школы — это всегда очень стрессовое место, но ВДА там особенно сложно. Система создана таким образом, чтобы учить покорности и доверию, а также заставлять студентов работать на пределе своих возможностей, — для ВДА это как раз то, что доктор прописал. Вот что рассказывает Том о своем опыте обучения в медицинской школе:

В дисфункциональной семье, в которой я рос, от нас ждали, чтобы мы идеально учились в школе и были хорошими по мнению других людей. «Идеально» означало, что мы должны отвечать на уроках только на пятерки, всегда получать похвалу за свое поведение и делать все это без ошибок и в то же время без особых усилий.

Я был таким «идеальным» в колледже, где нужно было просто учиться и проходить тесты и практически не требовалось ни с кем общаться. Но в медицинской школе все оказалось иначе. Я поступал в нее, думая, что стану героем, который будет совершать нечто великолепное для других людей. То, чего еще никто не делал. Возможно, это глупо, но я действительно так думал. Меня научили, что для того, чтобы уважать себя, надо быть лучше и умнее всех и непременно всем нравиться.

В первые два года приходилось в основном читать книги и выполнять тесты — только в этот раз работы было больше, чем в колледже, и я уже не мог выполнять ее идеально. Кроме того, в медицинской школе много талантливых студентов, и мне уже не удавалось без особых усилий быть лучшим в группе. Я получал средние оценки и заставлял себя работать усерднее, но у меня это не очень получалось. То, что я не был лучшим, сильно задевало меня и снижало самооценку.

Медицинская школа — это во многом школа жизни, и там, как и везде, нам следует учиться на своих ошибках и понимать, что необходимо учиться большему. Но если кто-то из докторов указывал мне на ошибку, на что-то, чего я не знал (хотя, как мне казалось, должен был знать), или же я думал, что неинтересен ему, я чувствовал себя несовершенным, плохим, виноватым. Я не хотел, чтобы другие люди видели это.

К сожалению, при обучении медицине, как правило, отбираются лучшие студенты, которым дают больше знаний, чем они физически могут усвоить, и при этом не расставляют приоритетов, что именно учить: «Все по-своему важно». А потом преподаватели высмеивают студентов, говоря, что из них не выйдет толка, до тех пор, пока те не начинают думать, что попали в медицинскую школу по ошибке.

Мой перфекционизм, желание угодить людям и готовность соглашаться с обвинениями в свой адрес сделали меня идеальным элементом этой системы. Почти на всем протяжении обучения я ощущал вину за то, что решил стать врачом. Я чувствовал, что не подхожу для этой профессии, что никогда не смогу стать достаточно компетентным. В то же время я должен был излучать уверенность и демонстрировать профессионализм перед своими первыми пациентами.