Взрослые сказки

Я с трудом сдерживался, чтобы не поинтересоваться, довольно грубо, что за околесицу она несет. Двойник из болота? Ритуал? Видимо, девушка тоже наслушалась сказок, и теперь цеплялась за любую соломинку. Но, с другой стороны, мне ничего не стоило сейчас уважить ее, чуть подыграв. Пусть ее душа будет спокойна, пусть Рита считает, что она сделала все, что могла, но сама судьба распорядилась иначе.

— Хорошо, — пересилив себя, тихо произнес я. — Что я должен делать?

— Протяни руку, правую, — я послушался, она взяла мою ладонь и, прикусив губу так, будто это делали с ней, провела лезвием прямо по линии жизни. Давила девушка не сильно, но острая, как бритва, сталь, легко разрезала кожу, из-под которой тут же выступила кровь. — Теперь сожми ей свою цепочку, чтобы кровь осталась на ней, прошепчи в кулак указания своему двойнику — и брось цепочку в болото.

Занятый больше разрезанной ладонью, я только сейчас заметил, что в голосе Риты все явственнее проступает с трудом сдерживаемый решительностью страх. Колдовство никогда не входило в число благодеяний, но ведь и она не была в полной мере монашкой. Правда, я-то во все это не верил, поэтому и не боялся ничего.

Выполнив ее указания, порядком измазав подвеску в своей крови, я поднес кулак к губам и тихо, так чтобы девушка не слышала, прошептал:

— Оставайся здесь и живи, не уезжая, вместе с Ритой, — я замолк на пару секунд и добавил, повинуясь минутному порыву. — Будь для нее любящим мужем.

После, коротко размахнувшись, отправил кулон прямо в центр болота. Сверкнув, он с тихим чавканьем упал в воду, еще секунду виднелся на поверхности, а после медленно провалился куда-то вниз, вглубь трясины, вытолкнувшей на поверхность большой пузырь, лопнувший с громким хлопком. По камышам пробежал легкий ветерок, добравшийся до берега холодным сырым дуновением, заставившим зябко поежиться.

— Приняли, — еле заметно шепнула девушка, и, оглянувшись на нее, я увидел, как побелели ее губы. — Надо уходить.

Вот тут я спорить не мог и не хотел — и точно таким же образом схватив меня за руку, Рита потянула меня обратно, через лес, в сторону деревни. Ладонь немного ныла, ноги спотыкались о корни, изредка ветви били по лицу, но все это будто происходило не со мной или не здесь — а я до сих пор не мог прийти в себя, поверить в то, что я сейчас, вместо выяснения отношений, колдовал над лесным болотом, окропляя его своей кровью.

Ударивший в нос запах дыма вывел меня из задумчивости. Мы стояли на самой кромке леса, отсюда уже видна была деревня, как обычно лишь с тусклыми огоньками в окнах. Будто жили здесь не люди, а призраки. Ночь перешагнула свою половину, становилось все холоднее, и руки Риты, наспех перебинтовывавшей мне ладонь, казалось, немного дрожали. В ее распущенных волосах застряли маленькие веточки и листья, на платье кое-где красовались зацепки, оставленные колючим кустарником, на щеке заметна была короткая царапина — но она не обращала на это внимания. Девушка подняла на меня глаза, и в них вместе с отраженным лунным светом сияло счастье.

— Теперь, что бы ни произошло, мы будем вместе.

Она обняла меня за шею, и по тому, какими теплыми были ее руки, я понял, что трясет ее совсем не от холода, а от волнения, возможно от страха, от бега по лесу. Я не хотел обнимать ее в ответ, надеясь, что так она быстрее меня отпустит, но девушка этого даже не заметила — она привстала на носочки и впервые поцеловала меня. Поцелуй был робким, но ее губы — такими сладкими и горячими, что разом всколыхнули во мне воспоминания о самом первом сне в этой деревне, о тех рассветных часах, когда я любовался ею, и я, не выдержав, ответил, прижав девушку к себе. Рита пошатнулась — у нее, видимо, закружилась голова — и положила голову мне на грудь.

— Пойдем, — тихо произнес я, за руку потянув ее к дому, — уже очень поздно и холодно.

Она согласно кивнула, последовав за мной, чуть опустив голову и заливаясь румянцем.

Я нисколько не ошибся в ее целомудрии: пожелав друг другу спокойной ночи, мы разошлись по своим комнатам, чтобы постараться уснуть. Она перенервничала, но я знал, что ближе к утру сон все-таки сморит ее, в отличие от меня, твердо решившего сегодня не спать. Уткнувшись взглядом в окно, я наблюдал за тем, как в темноте поднявшийся холодный ветер шевелит ветви деревьев в саду, как медленно движется по небу луна, как понемногу тают звезды, и изо всех сил пытался не думать, не анализировать это тяжелое давящее чувство, возникшее в груди. Когда знаешь, что делать, нельзя поддаваться сомнениям, они уведут с выбранного пути. Сон не шел, кошмары тоже, не было ни странных шорохов, ни теней, будто напоследок деревня хотела показать, что она одобряет мой выбор и все странное, что я видел раньше — лишь плод моей неуемной фантазии.