Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Нас ждал Клаус Реглинг, которого Вольфганг Шойбле назначил главой фонда спасения еврозоны (изначально ЕФФС, позже ЕМС). Функционер, почти не обладавший реальными полномочиями, он вряд ли мог что-то изменить в нашей ситуации. Тем не менее, он попросил меня о встрече, и я из вежливости согласился. Я рассчитывал воспользоваться этим шансом, чтобы изложить ряд идей относительно обмена облигаций (данная операция относилась к юрисдикции его фонда). Однако Реглинг с самого начала продемонстрировал откровенное нежелание обсуждать мои идеи – пожалуй, откровеннее всех, с кем я встречался в тот долгий день. И не уставал повторять, что мы должны его фонду 142,6 миллиарда евро.

Ответить на это требование было нечем, разве что процитировать название известной пьесы Дарио Фо («Не можешь платить – не плати»), и потому я попытался поставить Реглинга перед моральной дилеммой:

– Судя по всему, через неделю или две у нас закончатся деньги, которыми мы должны погасить долг перед МВФ и выплатить зарплаты бюджетникам и пенсии. Что вы посоветуете мне сделать, Клаус? Выбрать дефолт по обязательствам перед сирыми и убогими или дефолт перед МВФ? Конечно, выбирать бы не пришлось, верни нам ЕЦБ ту сумму, которую задолжал.

Реглинг как будто не видел тут проблемы.

– Вам ни в коем случае не следует объявлять дефолт по долгу перед МВФ. Так что приостановите все пенсионные выплаты. Вот как вы должны поступить, – изрек он с поразительной убежденностью в голосе.

Я решил не привлекать его внимание к тому факту, что, даже позволь мы всем пенсионерам Греции умереть от голода, этих денег все равно не хватит на выплаты МВФ и ЕЦБ в ближайшие несколько месяцев. Вместо этого я сказал:

– Грустный день сегодня, раз уж руководитель европейского фонда финансовой стабильности советует сделать то, что сильно дестабилизирует наше общество и нашу экономику.

Под занавес наполненного событиями, но скудного на достижения дня (если не считать заявления Вольфганга Шойбле о том, что выход Греции из еврозоны неизбежен) Джефф Сакс отпустил замечание, которое я счел чистосердечным комплиментом:

– Побывав на встречах с Томсеном, Драги, Шойбле и Реглингом, я должен сказать, что никогда раньше не сталкивался ни с чем подобным за свою многолетнюю карьеру. Хотя мне довелось немало общаться с правительствами стран-должников и с кредиторами, будь то МВФ, правительство США и Всемирный банк… На каждой встрече вы предлагали им позитивные практические решения. А они продолжали отвергать ваши идеи, предпочитали в них не вникать и не предлагали при этом ничего взамен. Просто невероятно!

«Тройка» в клетке

Указания Алексиса были предельно ясными: нельзя допустить, чтобы «Тройка» вернулась в Афины, будто ничего не произошло. С другой стороны, Йерун Дейсселблум пригрозил прекратить переговоры, если мы станем чинить препятствия возвращению «Тройки» в Афины.

С улыбкой я отверг его угрозы.

– Сейчас важно начать переговоры таким образом, чтобы максимизировать шансы на достижение соглашения, – сказал я. – Вот к чему надо стремиться. И потом, разве мы не договорились о том, что окончательно определимся после встречи между мною и Московичи?

– Хорошо, – угрюмо согласился он, – но постарайтесь все уладить за двадцать четыре часа.

С Пьером Московичи мы встретились тем же утром в Брюсселе. Он был полностью солидарен с нашими возражениями по поводу возвращения «Тройки» в Афины. Фактически он повторил свои слова насчет того, что действия «Тройки» унизительны не только для Греции, но и для Европейской комиссии, авторитет которой они подрывают. Менее чем за четверть часа мы договорились о разумном компромиссе: в Брюсселе пройдут политические переговоры по реструктуризации долга, финансовой политике и программе реформ. Министры будут общаться с министрами и с Пьером (который в своем статусе еврокомиссара был сопоставим с министром), а наши заместители проведут переговоры между собой в соседних помещениях. Одновременно международные институты направят в Афины «технических специалистов» с целью анализа данных на месте и установления фактов. Специалисты станут взаимодействовать только с греческими «технарями» и категорически воздерживаться от политических дебатов и политических решений. Собранные ими факты и данные будут переданы тем, кто участвует в политических переговорах в Брюсселе. Пьер предложил назвать этот новый механизм сотрудничества брюссельской группой – «Би Джиз»^[252], как пошутил Николас Теокаракис.