Взрослые в доме. Неравная борьба с европейским «глубинным государством»

Краем глаза я заметил, что Поул Томсен смотрит в пол. Мне вспомнилось, с каким энтузиазмом этот человек поддерживал буквально каждое мое слово на нашей первой встрече в Париже^[271]. Еще я вспомнил, что Томсен и другие чиновники «Тройки» неоднократно обвиняли нас в «идеологической одержимости», тогда как примеры из реальной жизни доказывали, напротив, идеологическую зашоренность «Тройки»: «Всего 9 % наших безработных когда-либо получали пособия по безработице. Греция – это подлинная подростковая фантазия либертарианцев. Минимум полумиллиону человек не платят уже полгода. Треть дохода за оплачиваемый труд не декларируется. Шаблоны, по которым МВФ действует в других странах, для Греции не годятся. Наша главная проблема заключается не в том, что рынок труда негибок. У нас практикуется недекларируемый труд, это наихудший случай неформальной гибкости. Даже развитие туризма не приводит к необходимому увеличению совокупного спроса. Люди чуть старше шестидесяти лет не имеют работы, нетрудоспособны и лишены доступа к социальному обеспечению, социальное давление понуждает к включению их в нашу пенсионную систему. Вот такие вопросы я хочу обсудить.

– Мы тоже хотим затронуть эти вопросы, – примирительно проговорила Кристин. Увы, здесь в нашу беседу вмешался Томсен, словно нарочно переведя обсуждение на «процесс» текущих переговоров.

– Все упирается в сам процесс, – предсказуемо заявил он. – Достижение удовлетворительного результата вполне возможно. Если вы будете сотрудничать, конечно. Лично я вижу свет в конце туннеля. Расскажите, что вам не нравится в программе.

Я объяснил, что канцлер Меркель уже просила у Алексиса поправки к «Меморандуму о взаимопонимании». В красках расписал, как готовил двадцать семь страниц текста с разноцветными комментариями и нашими встречными предложениями. Упомянул о ночном свидании, в ходе которого Алексис и Ангела корпели над документом.

– Она произвела на него неизгладимое впечатление, – прибавил я.

– Канцлер? – спросила Кристин.

– Да, канцлер, – подтвердил я.

– Мы все ее любим, – так отреагировала Кристин на мои слова.

На это я ответил:

– Похоже, любовь зашла слишком далеко!

Затем я передал им документ. Томсен казался весьма довольным. Пролистав страницы, он отметил: «Хорошо, очень полезно», – и добавил, что МВФ требуется «соглашение о всеобъемлющих мерах».

Замечательно, откликнулся я. Больше всего на свете мне хочется подготовить всеобъемлющий план на длительный срок. Не в наших интересах откладывать эти мероприятия ни на секунду.

– Но сначала давайте разберемся с денежной базой, – предложил я, – покажем всем – и народу, и институтам, что мы не бросаем слов на ветер. Думаю, достаточно будет трех законопроектов, которые парламент одобрит через две недели и которые придадут импульс реформам. И, разумеется, обсудим реструктуризацию долга, без которой никакое соглашение не будет всеобъемлющим.

Кристин снова меня перебила:

– Возможно, ваш подход правильный, но меня терзают сомнения. Не думаю, что им [ «европеанистам»] понравится идея насчет законопроектов. Будет тот же результат, что и с Вольфгангом. Мне кажется, лучше упирать на «всеобъемлющий характер», договориться о масштабной программе и продемонстрировать вашу готовность к сотрудничеству.

Чувствуя, что победа близка, что осталось немного, пускай Томсен еще сопротивляется, я рискнул надавить.

– Кристин, мысль о том, что сначала нужно обо всем договориться, а уже потом делать что-то практическое применительно к насущным реформам и к оттоку ликвидности, мне представляется признаком отсутствия интереса к поиску решения. Я убежден, что налицо благие намерения с обеих сторон – и от нас, и от МВФ. Но я не уверен насчет остальных. Прошу, переубедите меня. Позиция Вольфганга непоколебима, и это разочаровывает. Но теперь не мне с ним спорить, а вам. Вот почему мы обратились к Меркель. Нам нужна ясность.

Показав, что я и вправду до нее, как говорится, достучался, Кристин повернулась к Томсену и спросила:

– Вы сможете правильно описать приоритеты [греческого] правительства в отношении этих трех, четырех или пяти законопроектов, которые они хотят протолкнуть? Чтобы все было приемлемо в рамках всеобъемлющего процесса?

Поул явно не порадовался тому, что Кристин постепенно принимает мою сторону, и попытался отбить мяч.

– Нам необходимо приступить к работе в Афинах, чтобы стимулировать технические процессы. – Судя по всему, он порывался сесть на любимого конька и добиваться возвращения «Тройки» в Афины.

Пришла моя очередь его расстраивать.

– Простите, Поул, но ваши люди вели себя в Афинах настолько бесцеремонно, пытаясь подражать вам, когда вы возглавляли греческую миссию МВФ с 2010 года, что…

Кристин рассмеялась.

– О нет, только не это! На такое я не подпишусь! – Как ни старалась, она не сразу справилась со смехом. – Но я должна поддерживать своих!

– Конечно, должны, – признал я с широкой улыбкой, – а я должен позаботиться о своей команде.

Томсен окинул нас своим обычным, ничего не выражающим взглядом.

– Хотелось бы вернуться к работе.