We were the Champions...(СИ)

Ева, всё ещё не зная, что делать, садится ближе к брату, заглядывая в его телефон. Даниил до сих рассматривает их детскую фотографию. На ней они улыбаются широко и беззаботно. На ней они счастливы. В то время отец еще был жив. Тогда они ещё не ведали печалей, не знали горя. На этой фотографии они еще дети, такие, какие бывают дети: веселые, улыбчивые, непосредственные и счастливые-счастливые. Ева смотрит на фотографию, а губы сами растягиваются в грустной, ностальгической улыбке. Мельком взглянув на брата, она видит ту же, что и у нее, улыбку и полные печали глаза. Евангелина уверена, что у самой в глазах омут тоски и горя. Слегка мотнув головой, Даниил перелистывает фотографию на другую. На ней он изображен с друзьями, насколько девушка помнила, из школы «Реала».

— Прости, что не знала, как тебе тяжело в Испании… — тихо произносит Ева, с болью глядя на экран телефона, — Тот звонок… Помнишь? Ты тогда позвонил… И сказал, что уезжаешь в Англию… Это было неожиданно. Мне следовало знать, что Испания не приняла тебя…

— Брось… Твоей вины тут нет. Об этом никто не знал, даже дядя Денис.

Она смотрит на него, сожалея о прошлом. Он, не взглянув на нее, листает дальше. На следующей фотографии она видит маленького Даньку с отцом. Тишина в комнате становится в тысячу раз тяжелее и невыносимее. Спор об образе отца всё еще стоял между ними, пускай уже и не так ярко, как в детстве. Что-то страшно грустное и ужасно тоскливое наполняет комнату, побуждая погрузиться в воспоминания, но и Ева, и Даниил удерживаются от этого мало-радостного занятия. Нечто тяжелое и неприятное сжимает сердце Евы, а глаза начинают блестеть от непролитых, сдерживаемых слез. Она всё ещё скучает по отцу, и иногда на нее находит, ей хочется рыдать в голос, ей хочется, чтобы отец был рядом. Это бывает не так часто, но всё же бывает. Даниил тоже замер, пустым взглядом уткнувшись в картинку в телефоне.

— Знаешь, я всегда считала, что он больше любит тебя, — решается на откровение Евангелина, надеясь, что брат правильно трактует эту фразу.

Даниил поднимает голову, удивленно смотрит ей в глаза, прося пояснений, приподнимает озадаченно одну бровь. Он понять не может, с чего вдруг такие выводы его сестра сделала. Ему вот так совершенно не казалось. Если бы он считал также, как и она, он бы отца не ненавидел, а старался бы его светлый образ поддерживать, как это делала Ева.

— Ну, знаешь… — она задумывается, прикусывая нижнюю губу, — Он постоянно с тобой был. Интересовался твоими успехами в спорте. Он гордился тобой, Акинфеев, — с тоской произносит она, — Я не говорю, что я была обделена чем-то подобным, нет. Меня он также любил, как и тебя, я думаю… Просто это так несправедливо, что ты так относишься к сравнениям с отцом, к любым упоминаниям о нем… Наверное, из-за этого я начала думать, что тебя любили сильнее, раз ты так сильно отрицаешь его…

Даниил вновь растягивает губы в кривой улыбке, больше на усмешку смахивающей, мотает головой из стороны в сторону, думает о словах сестры.

— А я считал, что с вами он был более ласков и добр, нежели со мной. Мне казалось, что он с вами больше времени проводил.

— Ну, фактически это так и было. Ты ведь постоянно на секциях, а он на тренировках.

— Да, — он грустно хмыкает.

— А я, когда узнала, что он погиб из-за того, что сердце не выдержало, захотела работать врачом со спортсменами… — печально произносит, смотря на фотографию, на которой они запечатлены всей семьей. — Верила, что никогда не допущу оплошности врачей прошлого, не позволю игрокам с риском играть на поле. Мечтала, что буду помогать футболистам… А в итоге…

— А что в итоге? — интересуется Даниил, пытаясь отвлечься от невеселых и безрадостных мыслей.

— А в итоге я сижу и не знаю, как помочь собственному брату, у которого через два дня финал Чемпионата Мира… — Ева пожимает плечами, — Тебе легче?

— Легче, — односложно отвечает брат.

Они вновь сидят в молчании, боясь нарушить тишину. Они не знают, к чему их может привести этот разговор. Но они понимают, что откладывать дальше просто нельзя. Они не могут и эту проблему тянуть за собой двадцать лет. Смотрят друг другу в глаза, собираясь с силами. Диалог через зрительный контакт не выражает их душевных перипетий, не решает их проблемы, ведь пока не будут произнесены те слова, вопрос останется нерешенным…

Будь он на пару десятков лет моложе, он бы жутко волновался. А так Марио лишь немного переживал, но в целом был спокоен. Он со своей командой продумывал план на игру. После полуфинала он встретился с Катей Герун. Несмотря на то, что они жили в одном городе, видеться часто у них не получалось. Даже смешно, что их первая за долгое время встреча произошла в Испании, а не в России.