Who's Afraid of Gender?

Утверждение, что секс как "социальная конструкция" не учитывает материальную реальность, упускает из виду то, что Кэтрин Клун-Тейлор назвала "материальной конструкцией", которая работает в тандеме с первой. И поскольку некоторые транс-исключающие феминистки хотят привести доводы в пользу "материальных девушек", им не мешало бы разобраться в превратностях материализма, в истории, на основе которой он возник, и в том, как он на самом деле работает. Феминисткам нет смысла возвращаться к идее биологических фактов или генетических факторов, не видя, как такие понятия взаимодействуют с различными видами социальных миров, чтобы быть активированными. На самом деле, именно наука говорит нам о том, что пора преодолеть аргумент "природа/воспитание", в то самое время, когда транс-исключающие феминистки просят науку настаивать на этом различии.

Если транс-исключающие феминистки считают, что отделить природу от воспитания - это задача, необходимая для того, чтобы отделить материальность пола от якобы фиктивных "конструктов", они воображают, что к биологическому можно подходить отдельно от интерактивных отношений, которые активизируют его потенциалы. В процессе формирования и жизни человеческого существа действуют сложные исторические и интерактивные отношения между несколькими областями, которые теперь включают в себя физиологию, анатомию, социальные и интимные процессы формирования, психологическое формирование и выносливость, а также социальные и политические формы признания и поддержки.

Человеческий младенец рождается в состоянии зависимости, которое с самого начала делает его жизненные процессы социальными. Первичная зависимость - это одновременно социальная, биологическая и психическая реальность. Тот факт, что живые человеческие существа, как и большинство других, являются социальными, свидетельствует об этой постоянной зависимости и даже взаимозависимости. В зависимости от того, кто и что поддерживает жизнь младенца, он будет дышать, есть, спать и двигаться. Без базовой поддержки организм не может выжить, поэтому, когда мы говорим об "органическом" характере младенца или ребенка, мы уже говорим о социальной организации потребностей или, как это часто бывает, о дезорганизации или неработающей инфраструктуре ухода, которая подвергает младенцев опасности, что фиксируется в костях, сердце, легких. То, как эта организация базового ухода работала или не работала, запечатлевается в них не только в младенчестве, но и на протяжении всей их жизни как инкорпорированный материал, подразумевая органическое измерение времени жизни как в социальных, так и в психических структурах.

Но все это лишь подготавливает почву для еще более мощного рассказа о том, как гендер может обеспечить подход к материальности тела и даже самого секса. Нам нужно будет понять, что означает "материальная конструкция" и как наследие рабства и колониальной власти - и их токсичные фантазмы - стали основой того, что называется материальностью секса.

 

Глава 9. Расовое и колониальное наследие гендерного диморфизма

И правые, и транс-исключающие феминистки считают, что знают, что такое секс, и настаивают на том, что он бинарен и заложен в природе. Эти взгляды, которые впоследствии поддерживают психосоциальную фантазию, представляющую опасность для "гендера", были эффективно оспорены, иногда косвенно, с помощью новых феминистских, квир и транс-исследований, которые учитывают расовую и колониальную историю, показывая, как были созданы полы. Диморфный идеализм гендера был связан с колониальной властью, а также с рабством и имеет долгую и жестокую историю. Поэтому, когда мы спрашиваем, когда и как гендер был насильственно навязан, мы должны спросить об исторических и социальных условиях его возникновения. Это лишь одна из причин, почему при рассмотрении гендера нельзя рассматривать эту идею как нечто отдельное от формирующего колониального наследия и его сохраняющихся структур, истории рабства и античерного расизма, истории иммиграции, диаспоры и империализма. Колониальная история идеализированного гендерного диморфизма показывает, как колониальные власти навязывали черным и коричневым телам гендерные нормы, которые натурализовали и идеализировали гетеронормативные белые и (в основном) европейские нормы.

Гендерная бинарность - это не просто "эффект" этих форм власти; бинарность создается как обязательная и идеальная с помощью материальных и социальных сил, которые действуют вместе. Модель интеракционизма позволяет нам понять, как работает эта колониальная история и что мы имеем в виду, когда настаиваем на материальности полового тела.