Who's Afraid of Gender?

Гендерно-критические феминистки стремятся оспорить транс-идентичность, особенно претензии транс-женщин, утверждая, что секс реален, а гендер сконструирован, под которым они подразумевают ложь и искусственность. Эта позиция неверно понимает социальное конструирование, и я надеюсь показать, почему, далее в этой книге. Но идея о том, что гендер - это фальшивка или "идеология", - одна из , которую они взяли на вооружение, хотя это означает разрыв с долгой и внутренне разнообразной историей феминистского взаимодействия с этим термином. Хотя в публичных дебатах в Великобритании все чаще проводится различие между феминистками, с одной стороны, и сторонницами гендерных исследований, с другой, такое разделение является бессмыслицей и способствует разделению, которое стремятся усугубить транс-исключающие радикальные феминистки (TERFs). Изучение гендера - это часть феминизма, а дебаты о правах трансов и социальном конструировании ведутся между учеными и активистами, которые на самом деле представляют разные феминистские позиции. К лучшему или худшему, широкий спектр позиций можно назвать "феминистскими", и нет смысла позволять одной фракции, цензурной и лишающей прав, претендовать на этот термин. Вести себя так, будто феминизм и гендер противоположны, значит принимать термины, предлагаемые транс-исключающими феминистками. Они хотят, чтобы их точка зрения обозначала весь феминизм, но она не может этого сделать, и это справедливо. Это форма феминизма, которая активно поддерживает дереализацию транс-людей и участвует в формах дискриминации, что противоречит приверженности равенству, которую отстаивает феминизм. Таким образом, можно сделать более обоснованный вывод, что трансфобный феминизм - это не феминизм. Но правда в том, что он и не должен им быть.

В публичных дебатах часто игнорируется тот факт, что многие транс-люди и их союзники являются феминистками и что транс-исключительные позиции представляют собой форму дискриминации, которую их защитники решительно отвергли бы, если бы она была направлена против них самих. Подобно попыткам правых лишить транс-людей права на самоопределение, самые жестокие из транс-исключительных позиций также отрицают право транс-женщин и мужчин на самопринадлежность и направлены против секс-работников, чьи права на организацию здравоохранения и защиту от насилия должны быть центральной частью любой феминистской программы. Отрицая реальность жизни трансов, TERF заявляют о правах собственности на гендерные категории, особенно на категорию женщин, однако гендерные категории не являются собственностью, и ими нельзя владеть. Гендерные категории предшествуют и превосходят наши индивидуальные жизни. У категорий есть социальная и историческая жизнь, которая не такая же, как у нас, живых существ. Категории предшествуют нам и проявляются в нас, когда нам дают имя и присваивают пол, как это произошло с большинством из нас. Однако когда нам присваивают пол, мы входим в класс людей, названных таким образом, и если мы переименовываем себя, то переходим в другую категорию, историей которой не владеет никто в отдельности. Гендерные категории меняются со временем, и феминизм всегда опирался на исторически меняющийся характер гендерных категорий, чтобы требовать изменений в определении женщин и мужчин и отношении к ним. Если бы это были категории вне времени, они не могли бы быть переопределены, а значит, что бы ни означала категория "женщина" однажды, она будет означать ее всегда. В этом случае и феминизм, и история оказались бы выброшенными на помойку. Описание Джоан В. Скотт, сделанное в 1988 году, остается более чем полезным: "Мужчина" и "женщина" - это одновременно пустые и переполненные категории. Пустые, потому что не имеют конечного, трансцендентного смысла. Переполненные, потому что даже когда они кажутся фиксированными, они все равно содержат внутри себя альтернативные, отрицаемые или подавляемые определения."

Если бы такие категории понимались как формы собственности, принадлежащие индивидам или классам, то отношения собственности - и капитализм - уже заранее запечатлели бы рамки, в которых мы стремимся к изменениям. Отказ трансам в праве на самоопределение отсылает их обратно к их мертвым именам, отрицая само их существование, при этом патерналистски претендуя на то, что знают истинную экзистенциальную реальность трансов лучше, чем сами трансы.