Wo alle Strassen enden (СИ)

— …Теперь. Готтфрид, ты слушаешь меня? — Малер прищурился.

— Так точно, херр хауптберайхсляйтер!

Малер усмехнулся, но продолжил:

— В общем, на окраине современного Берлина, где теперь строят новый Арийский Воспитательный Центр для самых маленьких граждан Арийской Империи, при разборе завалов обнаружили различные химикаты. Возможно, там остались какие-то записи, документация… В общем, вы с Бергом разберетесь. Операцией командует оберайнзацляйтер Штайнбреннер. Он же по этому поводу задержал тебя утром, верно? — Малер приветливо улыбнулся и даже расцепил руки, демонстрируя открытые ладони.

— Так точно, — отрапортовал Готтфрид. Ужасно хотелось сказать, что все было не так, но он нашел в себе силы и подавил неуместный порыв. Чай, уже далеко не мальчик.

— Зайдите к Штайнбреннеру, Готтфрид, — по-отечески тепло проговорил Малер. — Определите сроки и фронт работ, — он махнул рукой, давая понять, что аудиенция окончена. — А, Готтфрид, — окликнул Малер, когда тот уже положил ладонь на резную дверную ручку. — То, что я говорил про объяснительную… — он пожевал сухие губы. — Забудьте.

*

— Штайнбреннер шкажал, шеводня, — пережевывая плохо вымоченное и от того жесткое сублимированное мясо, пробормотал Готтфрид.

— Дерьмово, — Алоиз со стуком поставил стакан с компотом на пластиковый стол.

— Угу, — согласился Готтфрид. — Внизу. Без должной подготовки. Во второй половине дня. Я так и не понял, они хотя бы дозиметристов к нам снарядят?

— Что, не хочешь умереть молодым? — съязвил Алоиз.

— Да что мне будет, — Готтфрид наконец пережевал и проглотил мясо. — Я Великую Катастрофу пережил. И ты. Удивительно, что мы сами в темноте не светимся.

— А что тебя тогда смущает?

Готтфрид уставился в тарелку. Он понятия не имел, как объяснить Алоизу, что именно его смущает. Более того, он понятия не имел, как объяснить это самому себе.

— То, что ее, к сожалению, пережил этот говнюк Штайнбреннер? — Готтфрид попробовал отшутиться, но сжался под укоризненным взором друга.

— Длинный язык твой, — покачал головой Алоиз. — А ну как этот говнюк тебя услышит? Или еще какой говнюк? Будто говнюков у нас мало… И, заметь, я еще молчу про тайную полицию…

— Пошел ты, — Готтфрид отодвинул тарелку. — Весь аппетит испортил. Кто ж о гестапо за столом-то разговаривает?

О тайной полиции ходили легенды. Поговаривали, что офисы их находились внизу, арсенал их допросных поражал самое извращенное воображение. А самое страшное — их агенты были повсюду. Может, даже не только в Арийской Империи. Наверняка не только в ней.

— Алоиз… — Готтфрид помялся. — Не доверяю я Штайнбреннеру.

— Вот это новость! — Алоиз распахнул голубые глаза в притворном удивлении. — Ты, может, еще скажешь, что он из гестапо? Или, того хуже, шпион Советов? Или Америки?

— Не-е, — усмехнулся Готтфрид. — Он тупой как пробка. Из него шпион, как из твоей жопы — рояль, Алоиз. Ты представляешь, что было бы, если бы твой зад был роялем?

— Я мог бы выступать в филармонии, и меня транслировали бы по всем имперским каналам — и теле, и радио, — мечтательно протянул Алоиз. — Но где мой зад, а где музыка?

— Да уж, ты не Вагнер, — Готтфрид опрокинул стакан компота и поморщился так, точно там был шнапс. — Хватит болтать. У нас операция на носу, надо хоть немного подготовиться.

***

Их привезли на многоместном флюквагене на окраину. Высадили наверху и пропустили через пластиковые камеры, в которых одели в многослойную защиту. Готтфриду защита была великовата, и он ступал в ней неуверенно, однако еще гаже он ощущал себя под презрительными взглядами молодчиков из обслуживающего персонала: техников и дозиметристов.

Несколькими ярусами ниже к ним присоединились еще люди. Изможденные, в обтрепанных полосатых костюмах и худой обуви, по большей части обритые налысо, но по характерной синеве на черепах Готтфрид понял — темноволосые. Он отвел взгляд. Было неловко смотреть на них даже через визоры.

Внизу были завалы. Группа дозиметристов указывала на какую-то точку, где приборы начинали сходить с ума. Штайнбреннер отдал приказ, и людей без спецкостюмов пинками принялись сгонять в ту сторону.

— Что там? — поинтересовался Готтфрид у одного из стоявших неподалеку людей в массивном скафандре, который что-то деловито выбивал на перфокарте.

— Какой-то идиот вчера при осмотре территории разворотил свинцовый саркофаг, — скафандр смешно пожал плечами.

— Точно Штайнбреннер, — Алоиз пихнул Готтфрида локтем так, что тот едва удержался на ногах.

— Не знаю, кто, — отозвался скафандр.

— Что было под саркофагом? — нахмурился Готтфрид.

— Уран.

— Много? — Готтфрид едва не подпрыгнул.

— Да что ты привязался? — отмахнулся скафандр. — Понятия не имею. Сейчас скелеты взвесят — разберемся.

Готтфрид потер лоб. Если это и правда уран, то, похоже, Штайнбреннер не врал. Он огляделся. Вокруг царил полумрак, визоры ограничивали обзор, но он кое-что заприметил.

— Алоиз… — тихо позвал Готтфрид.

— Чего тебе?

— Смотри.

Он указал на неприметный лаз среди развалин. Небольшая расщелина, вовсе не факт, что там даже был проход вниз.