XVII. Де Брас

Он не врал, я это видел. Но я совершенно не понимал, зачем бабка и полоумный напали на нас? Я ведь не собирался ничего делать горбуну, просто думал подержать его в карцере до выяснения всех обстоятельств. Ведь люстра упала не сама по себе? Это было понятно. Значит, в замке есть еще один постоялец, до сих пор не обнаруженный. Минимум, один, а, может, и больше. И если бы оказалось, что Виктор не причем, то я бы и обвинять его не стал, и, возможно, даже оставил бы на месте эконома. Так что агрессия со стороны слуг была совершенно необъяснима. Они испугались, причем сильно. Но чего именно? Меня или того, что я смогу обнаружить в замке? Не было ли нападение лишь способом отвлечь мое внимание от чего-то или кого-то?..

Первым дело нужно выручать Бенезита.

— Оставь моего человека и уходи из замка вместе с семьей! — предложил я, стараясь говорить спокойным, деловым тоном. — Вас не тронут, клянусь!

— Чтобы я поверил такому человеку, как вы? — рассмеялся горбун, не переставая, в то же время, удерживать захват. — Есть только одна семья, которой я служу. И вы к ней не относитесь!

Я медленно взял стул от стола и сел на него шагах в пяти от Виктора и Бенезита, закинув ногу на ногу.

— Семья Монро, если я правильно понял? А сколько их было всего, наследников? И сколько осталось? Один? Да и тот предпочел продать все и ухать из Парижа, а то и из Франции. Видно, не больно-то хотел возвращаться в родные стены. Не подскажешь ли мне причину подобного поведения?

Горбун сплюнул в сторону, едва не попав на Правого.

— Что бы вы во всем этом понимали! Младшенький Монро всегда отличался особым мнением…

— Предпочел жить своим умом? Бросил все старые, покрытые плесенью обязательства перед предками и сбежал? Молодец! Уважаю свободу выбора!

В стороне зашевелился ублюдок Жак. Я сделал знак рукой, и д’Артаньян с Атосом в мгновение ока подняли его на ноги. Д’Артаньян приставил рапиру к его груди.

Жак мычал что-то невнятное, все еще не до конца придя в себя. Рука у Виктора слегка задрожала. Переломный момент: либо ему дороже сын, либо же он пойдет на принцип и все же прирежет Бенезита.

В этот момент мой взгляд случайно упал на старуху. Оказывается, она давно уже очнулась, но прежде не подавала виду. Потом незаметно перевернулась на живот и, когда никто не смотрел в ее сторону, ползла вперед, постепенно приближаясь к своему внуку.

Поняв, что ее маневр рассекречен, старуха с диким воплем вскочила на ноги и одним прыжком оказалась рядом с Жаком. В руке ее сверкнул нож, тот самый, что валялся рядом с ней на полу.

Ни д’Артаньян, ни Атос ничего сделать не успели.

Старуха единым сильным и резким движением вонзила клинок в живот своему внуку, и вспорола его снизу вверх, как рыбу, выверено и привычно.

На губах у Жака запузырились кровавые слюни. Он захрипел и повис на руках у Атоса.

Д’Артаньян же, придя, наконец, в себя, ударил старуху в голову эфесом рапиры. Но в этот раз она не потеряла сознание, а лишь утерла кровь тыльной стороной ладони, выхватила нож из тела Жака, держа его обратным хватом, и пошла, чуть пригнувшись, вокруг гасконца с явным намерением прикончить и его.

— Убей их всех! — прошипела старая ведьма, на миг повернувшись к сыну.

Но этого д’Артаньяну хватило. Он сделал выпад по всем правилам: быстрый шаг вперед правой ногой, тело вытянулось, словно распрямившаяся пружины, левая рука откинута чуть назад для баланса. Весь он в этот момент был проводником энергии по узконаправленному вектору.

Рапира пробила горло старухи и вышла с другой стороны. Глаза Маглаи закатились, нож, звякнув, отлетел в сторону, тело опустилось на пол. Старуха была мертва. На этот раз точно.

Горбун в тот же миг полоснул ножом по горлу Бенезита и, отпихнув его в сторону, ловко поднялся на ноги. Люка бросился на него, но горбун проявил нежданную ловкость и сноровку, и чирканув Левого в бок ножом, отчего тот согнулся и вскрикнул, бросился прочь.

Бегал он не столь резво, как дрался. До выхода из зала нужно было пройти шагов десять, и ближе всех к беглецу оказался я.

Резко стартанув с места, я бросился вдогонку, и успел врезаться в спину Виктору как раз в тот момент, когда он уже добрался до широко открытой двери, ведущей в смежную комнату. Мы покатались вперед по полу, пытаясь добраться до горла другу друга. Сначала сверху оказался я, но в следующую секунду горбун перевернул меня, и придавил своим телом. Он был невероятно тяжел, явно больше сотни килограмм, хотя на вид казался куда более легким — как видно, одежды скрывали и тугие клубки мышц на руках и торсе, и широкую, как у быка, шею, и мощные ноги тяжелоатлета. Вот только горб очень мешал ему, и тут ничего нельзя было поделать.

Он сдавил мое горло железными ладонями так, что сразу стало нечем дышать. Горбун был сильнее меня физически, я схватил его за запястье, но не мог разжать захват, как ни пытался. Я даже не мог хрипеть — не было ни малейшей возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. В голове начало мутиться, я дергался, пытаясь высвободиться, но каждое движение забирало энергию, которой оставалось крайне мало.