You raped my heart (СИ)

Вдох сквозь сжатую линию рта. Выдох носом. Девчонка перед ним не живая. Мертвая. Дышит, даже говорить может, но не живет. Эрик закатывает глаза, снова бросает какое-то матерное слово. Смотрит на Кристину. Когда он наклоняется, вода попадает на его затылок, теплые струи пробираются прямо за шиворот кожаной куртки. Эрик едва грубо задирает ее лицо, так, чтобы было удобнее, и целует. Просто берет и прижимается своим ртом к ее губам. Сначала девчонка не реагирует, но потом распахивает глаза, и рот ее каменеет. Проходит секунда, другая, и вдруг губы ее приоткрываются. Язык скользит внутрь, ладони сжимают лицо сильнее. Жарко, мокро, тесно, горячо. Там. Внутри. Эрик вдруг припадает на одно колено, ощущая, как грузнеет одежда, но ото рта Кристины не отрывается. А девчонка всхлипывает. То ли протест, то ли звук боли, то ли наслаждение. Дрожит. Сжимается. А Эрик въедается в ее рот, совершенно неожиданно для себя дуреет от мякоти девичьих губ, от ощущений ее юркого язычка и этих тихих, будоражащих полувздохов-полувсхлипов. У Эрика срывает тормоза, когда вместо того, чтобы надавить своими маленькими ладонями на его твердую грудь, девчонка вдруг обнимает его за шею. И вот он чувствует ее соски сквозь ткань, и этот запах. Кровь оставляет разводы на коже, одежда тяжелеет. Кристина снова всхлипывает. Тонко, тихо. Это просто охереть. Он рычит, звереет, пугает ее.

На кой-черт он вообще ее поцеловал? Имбецил.

Эрик сжимает челюсть. Эрик отстраняется.

— Очнулась? — иронично, едва насмешливо, даже жестоко.

А она сжимает его куртку, и кожанка скользит в тонких, изломанных пальцах. Не отпускает. Двинуться. Не отпускает.

— Еще хочешь?

Она кивает.

— Ну и дура же ты, — говорит он, вновь склоняясь к ее лицу. — Я же тебя трахну, засажу так глубоко, что ходить не сможешь. Тебе оно надо?

Эрик чувствует ее губы. Искусанные, окровавленные, неестественно напряженные. У мертвой девочки мертвый рот. А он, как гребаный принц, оживляет ее. Пафосные сказки. У Кристины что-то хрустит в позвоночнике, когда мужчина прижимает ее всем своим телом к стене, обитой кафелем. Кажется, это край.

========== Глава 38 ==========

Сердце бьется под самым горлом, в глотке, расширяет сосуды, и картинки перед глазами, до ярких звезд, всполохов чего-то светлого. Кристина хочет сглотнуть, провести собственным языком по губам, чтобы понять, что они все еще принадлежат ей, что этот черный человек не съел их вместе с ее душой, ее телом, ее мыслями, ее эмоциями. Кристина дрожит. Едва-едва, скорее, просто ощущения, чем что-то иное. Кристина подается вперед. Твердый, такой твердый, словно высеченный из гранита, можно ногти обломать, железный, каленый. Ей бы руки отдернуть, отринуть, но сзади — стена, каменная, мокрая, впереди – он, хрипло дышащий, поедающий ее рот. У Кристины нет губ. Они — полностью его. И такая нужда. Ударяет импульсами в пах, заставляет жалобно, призывно хныкать, пошло тереться о чужое тело.

Одежда мешает. Пристает, мокнет, вязнет, тянет куда-то вниз. У Кристины все волосы к шее прилипли, черными щупальцами заползли под кофту. Лопатки трутся о стену. Если бы не черная материя, то кожа давно бы стала красной. Девушка чувствует рельеф мужской груди, такой твердой, такой отличный от ее собственной. Эрик весь будто спаян из острых углов, чего-то такого опасного и стального. Его рот режет ее, теплая вода падает сверху, попадает на сплетение языков, застилает глаза, ноздри. Кристине хочется фыркнуть, затрясти головой, согнать настырные капли. Но вместо этого она чувствует пальцы. Его пальцы. И захлебывается где-то на вздохе, едва отрываясь от чужого рта. Эрик рычит, Эрик давит на нее. Ей больно. Она кривится. Запрокидывает голову, когда его губы, эти жесткие губы, перемещаются на ее шею. У мужчины подбородок щетинистый, плохо бритый. Царапает ее тонкую кожу, оставляет краснеющие следы. Эрик зализывает их языком. И вода сверху, и мокрота его рта, и все вместе. Круговорот. Кристина хватает его за плечи, сдавливает их своими пальцами. Дышит так тяжело. Мужчина же обхватывает ее лицо своей ладонью — чтобы головой не двигала. Большим пальцем по ее губам, заставляя рот раскрыть, шире, еще шире, палец просовывает, возит им там, давит. Девушка всхлипывает, затылком о кафель трется. И вода сверху. Заливает глаза, попадает в глотку, скользит по шее, смешиваясь с чужой слюной.