Your Mistake

– Стой, где стоишь, и не мешай мне. Все, что я хочу, – спасти девушку, красивую молодую девушку, в чем ее вина, Гордон? В том, что она любила Мак-Феникса? Или в том, что переспала с твоим Тимом? – снова в точку, снова солью в открытую рану, куда как больнее, чем по бедру. – С ней он был нежен и ласков, и стояло у него по стойке смирно, и кончал он исправно, может, ты просто рожей не задался, а Дэвид? Или его так отделали в тюрьме, что он весь голос сорвал? И теперь даже мысль о сексе с мужиком вызывает у него отвращение?

– Сука! – рявкнул Гордон и прыгнул, прямо на меня, на пистолет, я мог и не грозить ему этой игрушкой, он знал, что я не смогу больше выстрелить в своего телохранителя. – Никто его не трогал, я всю тюрьму нагнул, троих отправил на тот свет, лишний год отсидел, но его и пальцем никто не коснулся! Все знали, что он мой! Мой!

Я увернулся, но не до конца, он смог меня зацепить, и мы покатились кубарем по тропинке, я и не думал, что Гордон настолько опасен, бывший спецназовец, бывший заключенный. Тим хотел быть с ним, хотел отблагодарить за преданность и любовь, но не мог, не мог забыть все эти ужасы, правильный парень из хорошей семьи, оксфордец! А Гордон ради Тима был готов на все, пытать, зубами грызть, прислуживать дурному доктору, и Гордону было плевать, почему и кого убивает Тим Питерс. Под руку мне попался камень, и я ударил Гордона по голове. Рефлекторно ударил, я сам ужаснулся, край у камня был острый, на меня брызнуло кровью, а Дэвид как-то весь обмяк, я закричал и заплакал, но он был жив, он ухватил меня рукой и заставил посмотреть себе в глаза, на губах была усмешка:

– Ну, вот вам и черепно-мозговая, доктор Патерсон, ну надо же. На хуя все это, Джеймс?

– Держись, клиника рядом, там отличные санитары, прости, Дэвид, я сейчас!

– Не парься. Сам встану. Что ж ты опять лезешь, куда не просят?

Что-то слабо щелкнуло, я опустил голову и увидел наручники у себя на запястье. Я был прикован к Гордону.

– Вот ты ж дрянь, – выругался я в сердцах. – Вот интересно, за что ты отсидел?

– Не так уж это интересно, доктор Патерсон. Вы же психолог, знаете, как срывает крышу бывшим смертникам.

Извернувшись так, чтобы не слишком резало запястье холодной сталью, я приподнял Гордона и осторожно потащил к психиатрической клинике Йорка.

– Мне накинули пять лет за то, что защищал сокамерника. Такой правильный, все время молчит. Даже на помощь позвать не может, что-то со связками, вроде, в детстве надорвал. Впрочем, он бы не позвал. Он и сам всех мутузил, только отлетали, – бормотал Гордон как бы в беспамятстве, его тянуло исповедаться, и я старался ускорить шаг. – Но и мне работки хватило, очень уж привлекательная жопа, согласен?

– Согласен. Тебе бы помолчать.

– А потом – досрочное освобождение, всего-то через год. И перед воротами тюрьмы – Тим. С каким-то глупым букетом. Адвокатов мне нанял, вытащил, с ума сойти. Как в такого не втюриться, доктор, а? Я ведь не думал про любовь-то, тюрьма – одно, воля – совсем другое. Дружба, партнерство! Бригаду сколотили из бывших, такая сила, мир чистить от разных гадов… А потом Харли, будь он неладен. Искуситель проклятый…

– Дэвид, молчи, я тебя прошу.

– Научили тебя драться на мою голову… Не уходи, Джеймс, останься со мной. Убьют тебя, ты ж дурак наивный, а я к тебе привязался…

Он слабел и терял сознание, но я был уже у цели. Я оставил Гордона у центральных ворот и нажал на кнопку вызова. Санитары подберут его и помогут, в этом я не сомневался. Мне жаль, Йорк, это наверняка расследование, полиция, парень с огнестрелом и черепно-мозговой, но что я мог поделать? Я должен был спасти Нелли! И не мог кинуть Дэвида.

Прости, Гордон, ты сделал, что мог, но меня научили не только драться. Я знал, как вскрывать наручники неизвестной Скотланд-Ярду системы, изящное изобретение Курта и наручником-то не было, так, головоломка без ключа, без замка, сколько раз он ими к кровати меня приковывал. Пара движений кистью в спокойной обстановке – и я был свободен.

Я обшарил карманы охранника и добыл ключи от мотоцикла. Заковылял прочь по тропинке, хромая на левую ногу, пока не добрались санитары, раскопал из-под веток спортбайк, застегнул куртку, водрузил на голову шлем. Чертов Дэвид, мне ведь тоже досталось, бегать я не мог, и бок горел так, что хотелось проверить ребра. Ладно, стерпим, главное, бак был полон, и мотоцикл завелся с пол-оборота. Я выехал на дорогу к Йорку, вырулил на А1 и погнал на юг.

Просто чудо, как я сумел проскочить, дуракам везет! Никчемным наивным дуракам. То ли номера у Дэвида были особые, то ли судьба моя пролегла по четкой и ясной финишной прямой, но ни один патруль даже не взглянул в мою сторону, и пробок на пути встретилось немного. Я был недалеко от Саутгемптона, когда в ухе внезапно раздался телефонный звонок. Я не хотел отвечать, но телефон звонил и звонил, наконец, я разобрался, как принять вызов.

– Дэвид, что стряслось? – спросил до боли знакомый, механический голос без интонаций.