За буйки (сборник)

Моя новая возлюбленная Кристина оказалась женщиной с характером, легко несущей самую тяжёлую ношу человека – свою уверенность в том, что она верит в принципы и никогда в них не разочаруется. Никогда, до самого горизонта.

Эта лёгкость меня уже не воодушевляла, не обнадёживала, не настораживала; она меня попросту раздражала.

Ещё проще и грустнее: Кристина оказалась женщиной.

Она смотрела на меня и ждала, когда в глазах моих растворится грусть, которую она считала явлением временным и неприятным, словно атмосферные осадки в виде снега или дождя.

– Неужели ты не замечаешь, какие гармоничные у нас отношения?

– Замечаю, – отзывался я.

– Скажи мне, в чём секрет гармоничных отношений?

– Секрет в том, что я понимаю, а ты прекрасно обходишься без понимания – и при этом не мешаешь мне понимать.

– Нет, ты опять нагнетаешь и накручиваешь. Скажи проще.

– Хорошо: вот формула гармоничных отношений: женщина доминирует, мужчина управляет её доминированием.

Она рассмеялась (какая страшная и точная реакция – просто ужас для посвящённого!) и вовсе не испугалась того, что я ей сказал. Она всерьёз полагала, что я выразился проще. Я же сам внутренне похолодел, тщательно взвешивая и выговаривая слова и продвигаясь в тёмный тоннель медленно и точно, словно сапёр, который, так сказать, по долгу службы закладывает сверхмощную мину под памятник культуры мирового значения.

Она жила на спящем вулкане, думая, что это лужайка, чудом занесённая сюда из райских кущ на веки вечные (повезло! должно же везти кому-то, почему не нам?); я же прикидывался, что живу на ковре-самолёте: лёгкая болтанка, ощущение невесомости, но в целом жить (прозябать, не улыбаясь) можно. Моё чудачество мне прощалось, её же «точка зрения» фактически становилась нашей точкой отсчёта в жизни. При этом считалось, что она реалистка, а я – романтик неисправимый.

Обманывал ли я её?

Нет. Как можно выжившему после катастрофы обманывать жителя страны иллюзий?

Я просто не мог передать ей свой опыт – это раз; а во-вторых, не считал нужным это делать.

Мы жили в разных измерениях, каждый в своём; не знаю, можно ли было считать это гармонией, однако у нас получалось нечто совместное.

Персонаж, персонаж…

Теперь я понимаю, почему я чувствовал себя персонажем: я совершал невозможное, совершал то, во что сам никак не верил – невольно обманывая, но и увлекался сам, не решаясь до конца верить в то, во что, наверно, не верить не мог. Всё сложно…

– Хочешь круассан?

– Хочу.

Я его действительно хотел; я ел и получал удовольствие от круассана. Слоёное тесто крошилось и рассыпалось. Удовольствие было несомненным.

Да, несомненным.

Чем не почва для выстраивания дальнейших отношений?

...

2010