За буйки (сборник)

И был суд, и суд был справедливым, и Елисей оказался на свободе со своим счастьем. Произошло это в десять часов утра первого апреля. Судьба, кажется, иначе стала относиться к Елисею (или Елисей – к судьбе?).

В этом предстояло разобраться. Судьба и здесь не стала ничего откладывать: к вечеру первого апреля вернулась посвежевшая Марфа. Достаточно было посмотреть на неё, чтобы убедиться: ей стало значительно лучше, но она пока не вставала с коляски (что выглядело даже несколько противоестественно). Правда, Елисею в какой-то момент показалось, что в приоткрытую дверь ванной он увидел пустую коляску.

С этой секунды ему стоило больших трудов побороть соблазнительный зуд подсматривать за ней. Он начинал злиться то ли на себя, то ли на Марфу, то ли на весь белый свет. Марфа была дома только час, а казалось, что целых бесконечных шестьдесят минут.

– Может, стоило бы позвать Злату? Мы бы отметили твоё выздоровление. В конце концов, надо поблагодарить её.

– Моё выздоровление? Кто сказал тебе, что я здорова? Речь идёт об улучшении состояния, не более того.

– Воля твоя, но я бы позвал Злату. Иначе нехорошо получается.

– Я не желаю видеть эту выдру, из-за которой потеряла своё драгоценное здоровье.

Елисей испытал прилив такой испепеляющей, лютой злобы, что даже обрадовался: с такими чувствами вряд ли он сможет жить с Марфой дальше. Не судьба?

– Как можно винить человека в том, что со всеми нами произошёл несчастный случай? В чём её вина? Она помогла тебе – от чистого сердца, заметь, по доброй воле; она меня из тюрьмы вытащила…

– По-твоему, теперь мы должны этой миллионерше всю жизнь в ножки кланяться? Жили себе, горя не знали, и тут – воровку грабят… Может, благодетельница сама всё это и подстроила. А ты, как лопух, всё за чистую монету принимаешь.

Елисей в полной мере чувствовал себя обитателем ада. Душившая его ненависть не могла скопиться за час; очевидно, она подспудно тучнела в нём двадцать лет, и вдруг взяла за глотку. Приступ хладнокровной ярости, частично истраченный в схватке с желудёвым парнем, просто сотряс Елисея.

Но Марфа хорошо знала своего мужа, – гораздо лучше, чем он сам.

– Ты хочешь её видеть? Зови, – смиренно заявила она.

Он развернулся и вышел из комнаты. Остановился перед зеркалом. Глядящие на него в упор глаза спросили: «Что теперь будем делать с аквариумом?»