За черным окном – море тюльпанов

На следующее утро я должен был явиться к своему лечащему врачу. Но перед этим надо было заполнить анкету. Каково же было удивление, когда, развернув листы опросника, я увидел, что требуется сообщить не просто свои анкетные данные, но и подробнейшие сведения интимного характера. К примеру, такие: как часто мне снятся кошмары? болит ли у меня голова? болел ли я туберкулезом, гепатитом, сифилисом, гонореей? с каких лет начал свою половую жизнь? много ли у меня половых партнеров? сколько половых актов я совершаю за сутки? за неделю? удовлетворяет ли меня супруга? и т. д. Я вспотел, пытаясь добросовестно ответить на все вопросы (всего их оказалось больше тридцати), но некоторые ставили в тупик: «Как часто у вас возникает желание переспать с женщиной, которая вам приглянулась?» («Не часто, – думал я про себя, – но бывает… ну, и что?») или «Что вы будете делать, если ваша девушка переспит с вашим другом?» («Что, что?.. Не знаю, что. Обоих поленом по башке…»). Таких вопросов было порядочно, на многие из них я так и не ответил. Специфика затрагиваемых проблем несла в себе скрытую пикантность рекомендаций божественной Кама-сутры и непотребную многозначительность подтекстов мерзких опытов маркиза де Сада.

Врач оказался молодым, моих примерно лет, длинноносым человеком в роговых очках с черной копной вьющихся волос. Наверное, еврей, подумал я, пока он вчитывался в мои анкетные откровения.

– Ну, шо ты так смотришь? – весело глянул он на меня поверх своих очков. – Ты думаешь, шо я сочинил всю эту хе…ню?

– Не знаю, – сказал я. – Может, так нужно для уточнения диагноза.

– Какого диагноза? У тебя же есть диагноз: дистония. Шо тебе еще нужно? Шизофрения, паранойя?

Врача звали Александр Абрамович. Он был словоохотлив и казался откровенным. Выяснилось, что он выпускник Одесского мединститута, а в Ялте работает еще в одном санатории и курортной поликлинике.

– Приходится крутиться, а шо делать? – вздыхал доктор, театрально разводя руки. – Вопросник придумал не я, а диссертанты из Москвы. Наш санаторий сотрудничает с каким-то медицинским НИИ. Вот они и сочиняют. Им нужно защищаться, а санаторию – рапортовать, шо все идет по науке.

…Какие рекомендации по лечению? Никаких уколов и таблеток. Гулять, гулять и гулять, как завещал нам дедушка Ленин. Душ Шарко, витаминно-кислородные коктейли и хвойные ванны. По утрам бег трусцой в парке. И, конечно, танцы-шманцы-обжиманцы… Судя по анкете ты – почти половой гигант. Так шо действуй!

Я встал, полагая, что прием окончен, но был остановлен критическим взглядом Александра Абрамовича. Он подошел ко мне вплотную и, тыча пальцем в мой галстук, с презрением спросил:

– Это шо такое?

– Галстук, – ответил я. – Между прочим, очень модный. Плетенка. Из разноцветных пластмассовых трубочек …

– Да? Из трубочек? У нас в Одессе эта штука называется гондон. И того, кто его вешает на шею, тоже зовут гондоном… Так шо подумай… Тебе это надо?

Выяснилось также, что и моя белоснежная нейлоновая сорочка тоже ни черту не годится. Обычное американское барахло, в котором тело не дышит.

– Ты шо, совсем бедный? – допекал меня доктор. – Не можешь себе купить пару нормальных рубашек хэбэ?

Во исполнение врачебного предписания мы с Лабудой сразу после обеда сходили в местный универмаг. Меня растащило на цветастую рубашку с яркими загогулинами – турецкими огурцами – на бордовом поле. Таких я отродясь не носил… Мой товарищ взял в руки товар, пощупал. Подумал-подумал. Засомневался и отложил.

Ну нет, все больше наглея, решил я. Гулять так гулять!.. Покупаю!

Потом нам попались дивные гэдээровские батистовые белые сорочки с мелкой розово-табачно-васильковой клеткой. Мы оба не удержались – взяли, не раздумывая.

После ужина принаряженные, сияя как новые пятаки, мы отправились на вечер отдыха в клуб санатория. «Посмотрим, как развлекаются психи. Познакомимся с женским контингентом», – сформулировал цель нашей вылазки Василий Иванович.

В клубе веселье било ключом. В душноватом помещении публика под руководством крикливой дамочки-культмассовички с азартом предавалась развлечениям типа: бег в мешках, взаимное кормление кашей партнеров с завязанными глазами, бег с ложками в зубах (а в ложках куриные яйца) и прочим. Народ веселился. Некоторые просто надрывались от смеха. Игры, рассчитанные на средний детсадовский возраст, пользовались здесь большим успехом.

Мы немного потолкались в общей кутерьме и, не сумев слиться с массами в радостной эйфории, покинули шумное веселье и ушли восвояси на ночлег в свою отдельную палату.

Контингент пока не впечатлял.

* * *