За чертой

Меня бил сильный озноб, я едва удерживался на трясущихся ногах, и мне стоило больших усилий расчехлить фотоаппарат. Я уже навёл его на разбросанных взрывом людей, но почему-то в тот момент мне показалось кощунственным фотографировать их, и я не посмел нажать на спусковую кнопку.

Словно в каком-то жутком сне, я вижу посторонние детали и пытаюсь их соединить воедино. Из разодранных кульков высыпается на грязный асфальт сахар и белые зёрна риса, из пробитой бутылки, побулькивая, тихо вытекает масло. Тонкая его струйка, огибая неровности, упирается в густеющий ручеёк крови и, не смешиваясь с ним, течёт рядом.

Тошнота подступила к моему горлу, и мне стало трудно дышать.

– Саня, поехали… – тянет меня за локоть Жека. – Тут уже без нас…

Только сейчас замечаю стоящую рядом «скорую», людей в грязно-голубых халатах… Старший кому-то даёт команду:

– Документы смотрите… Нет документов – телефоны берите… Опознаем по телефону…

База Бэтмена находилась в пустующем студенческом общежитии, штаб в просторном зале, бывшем когда-то «Красным уголком». У каждой комнаты на полу вместо коврика украинский флаг, на дверях надпись: «У нас вытирают ноги».

Бэтмена на Базе не было, и это меня обрадовало. Меня по-прежнему трясло и тошнило, и я не хотел, чтоб он это видел. Не раздеваясь, я, свесив ноги, лежал на общажной кровати и, разжав ладонь, тупо смотрел на найденный мной осколок.

– Ты сфотографировал?.. – спросил Жека.

Отрицательно качаю головой.

– Почему?..

Молча пожимаю плечами.

– Сань, там внизу сейчас ужин. Пойдём…

Не отвечаю, лишь мотаю головой.

Жека берёт из моих рук осколок, словно взвешивая его, легонько подбрасывает на ладони и, возвращая, говорит:

– Сто двадцатый миномёт…

Взвыли сирены – по коридору послышались спешные шаги.

– Воздушная тревога, – говорит Жека. – Могут сейчас прибомбить нас… Нужно спуститься в подвал…

Отмахиваюсь рукой.

Недовольно крякнув, Жека заваливается на свою кровать.

– Если вдруг тихо, я спать не могу, – пробормотал он и, отвернувшись к стене, неожиданно быстро заснул.

А я ещё долго смотрю на рваный осколок и с изумлением думаю: «Как он, с одного лишь взгляда, смог определить, что это осколок стадвадцатимиллиметровой мины?..»

Поздно, около полуночи, пришли на ночлег три казака-кубанца. Двое заняли свободные койки, третий разместился на широкой полке, приспособленной для отдыха. Казаки уклались быстро, но спать не спешили. Возбуждённо обсуждая последние события, спорили.

– Рухнул фронт, покатился… – слышу глухой баритон за своей головой. – Ямполе позорно про… Северодонецк без боя бросили, думал в Лисичанске зацепимся – Мозг и оттуда свалил. Покатились до самого Алчевска…

– Сила солому ломит… – сонно проворчал Жека. – Мы тоже Станицу кинули…

– Сравнил Станицу… – гудит баритон. – Станица в ямине, её по-любому не удержать. А Лисичанск на буграх, там можно стоять сколько хочешь…

– Ты на Мозга не при, – спорит с ним звонкий тенор. – Мозг всё правильно сделал… Укры с Дебальцева в хвост вдарят – вот тебе и котёл. Потом уж с Лисичанска не вырвешься. Будут молотить, пока никого не останется…

– А местные… – вступает в разговор тот, что на полке. – С нами пошёл лишь каждый двадцатый. На языке все с нами, а как на деле…

– И ладно б бабы… – поддерживает его баритон. – Стоят здоровенные мужики, кричат нам в спину: «Что ж вы, сволочи, бросаете нас? Куда бежите?..» А самим взять оружие…

– Помирать никому не охота… – соглашается тенер. – Легче орать: «Россия-Россия!.. Путин, введи войска!..»

– Будет, как с теми, что в Счастье, – гудит баритон. – Уходили, звали: «Давайте и вы с нами…» Угнулись, помалкивают. А на другой день «Айдар» вошёл: «Всем, во славу Бандере, записаться в батальон!» Опомнились, ломанулись за нами, да поздно – постреляли на переправе… Сколько их побили?..

– Сотню, не меньше…

Под утро я наконец крепко уснул и, как уходили кубанцы, не слышал. По привычке проснулся рано, лишь алый луч солнца лёг через комнату. Жека, упёршись лбом в стену, громко посапывал.

«На какой бок упал, на том и остался. За ночь не шевельнулся…» – усмехнулся я, окликая его.

– Чего? – сонно отозвался он.

– Жек, как ты определил, что это осколок от стадвадцатимиллиметровой мины?

– Сюда другие не долетают… – позёвывая, просто объяснил он.

Скоро позвонил Бэтмен, не мне – Жеке. Я стою рядом и слышу их разговор:

– На базе сегодня не буду, – голос Бэтмена. – Возьми с собой кого-нибудь и отвези на Аэропорт ПТУРы, и выстрелы на РПГ. «Клюкву» просили… И скажи Пластуну, что менять их некем, пусть держатся…

– Понял, Саныч, – отвечает Жека. – Тут Атаман прибыл, ждёт тебя…

– Знаю, пусть ждёт… С ним и смотайся на Аэропорт…

УАЗ загрузили почти до верха.

– Давай ещё втулим как-нибудь газировки, – говорит Жека. – Жара, ребятам пить нечего…

– Ух ты! «Буратино»? – круто живёте!

– Как бы за это «Буратино» Пластун не набил нам морды, – смеётся Жека и тут же поясняет: – Какой-то спонсор, вместо того чтоб доставить обычной воды, пригнал фуру «Буратино». Ребята видеть его уж не могут…