За чертой

Он собрал то немногое, что показалось наиболее ценным, в сумку, нашел на столе под скатертью немалую сумму аж в двадцать тысяч рублей и, довольный этим, спустившись в погреб, принялся копать яму, поначалу он хотел закопать тело в огороде, но побоялся, что кто-то из соседей может его увидеть, а здесь в погребе при свете свечи он был предоставлен самому себе и к тому же запер дверь изнутри, так что никто не сможет войти, вдруг бабка просто уснула, не ломать же из-за этого дверь. Углубившись достаточно, Анатолий поднялся наверх, отрезал от жертвы пару кусков мяса в местах, где человечина обычно посочнее, и, сбросив тело в яму, тщательно его закопал, после он вспомнил, что жадность может сгубить, и поборол желание выносить громоздкие вещи, полил все керосином, найденным тут же в погребе у запасливой бабки, и, выходя из дома, обронил свечу. Стоило Анатолию дойти до забора, как языки пламени уже пожирали дом. Спустя несколько минут он скрылся в лесу, где услышал сильный хлопок. «Взорвался газовый баллон», – подумал Анатолий.

Глава 13

Лицо Анастасии охватил ужас, в глазах отражались отблески огня, рядом стоял Михаил и держал ее за руку, дрожь все глубже и глубже проникала в его тело, а странная связь прояснялась и становилась пугающей. Мимо то и дело проносились местные жители, они будто муравьи сновали с ведрами, соседи пытались залить огонь из садовых шлангов, люди бежали с насосами, ломами. Кто-то отчаянно кричал, другие поливали соседние дома в страхе, что огонь перекинется и на их жилище. Иными словами, зрелища более завораживающего и одновременно пугающего, чем пожар, нет. Вдалеке раздавался отзвук сирены, своей пожарной части в деревне не было, и машинам приходилось ехать десятки километров из райцентра, тратя драгоценные минуты, за которые может оборваться не одна человеческая жизнь.

Михаил смотрел на буйство огня, а в голове отчетливо звучал бабкин голос: «Бегите, уносите ноги», – он как завороженный всматривался в пламя, уже рухнула крыша, послышался голос: «Неужто бабка сгорела?», – он узнал его, этот голос еще долго звучал в голове, кажется, он все еще держал Настю за руку, а может, уже и нет. И вот он видит, как пожарные разбирают дом, машины отъезжают, а он все стоит как вкопанный, глядя в одну точку. Вот кто-то крикнул, что хозяйку не нашли, он улыбнулся и бросил взгляд в сторону, хотел что-то сказать Насте, а ее рядом уже не было, он разжал руку и попытался вспомнить, была ли она вообще с ним или ему показалось, но не вспомнил, тело колотила дрожь, а в голове все отчетливей звучал голос: «Беги, уноси ноги». И он побежал, бросился к своему тайнику, долго копал землю, пока не вернулась ясность ума, что копает он не там, бросился к другому месту и отрыл пакетик с завернутыми в трубочку купюрами. Там должно быть около шести тысяч. Он сунул трясущуюся руку в карман и побежал к дому Анатолия. На секунду замявшись на пороге, он хотел было прихватить с собой палку или камень, но в итоге решил действовать тихо и, войдя с голыми руками в дом, прижался ухом к стене, в голове промелькнула мысль: «Что если кто-то по ту сторону стены стоит так же, как и он, делая то же самое?». Михаил медленно отворил дверь и остановился как вкопанный.

В комнате горели свечи, а за ломящимся от яств столом сидели Анатолий и Настя.

– Мы тебя заждались, – проговорил Анатолий и, привстав, указал рукой на стул. Михаил прошел и уселся. – Настя, подай милому главное блюдо, – ехидно улыбнувшись, проговорил подонок. Михаил едва сдерживался, чтобы не вцепиться зубами в его глотку, и слушал это, только опасаясь за Настину безопасность. Девушка поднялась и поставила на стол глиняный горшочек. Анатолий открыл его. Оттуда пахнуло приправами и тушеным мясом. – Я думаю, количество приправ тебя не смутит, корова была старая, мясо было вонючим и жестким, пришлось потушить, ну, ты пробуй, – с этими словами он положил каждому по чуть-чуть и сразу же принялся уплетать свою порцию. Настя посмотрела в тарелку, по ее лицу бежали слезы. Михаил крепко сжал под столом ее руку.

– Ах да, чуть не забыл, подарок, – Анатолий вышел из-за стола и вернулся, держа в руках перед собой икону, при неверном свете свечей это зрелище выглядело жутко.

Чувство совершенной беззащитности едва не лишило Михаила сознания, все догадки, страхи и опасения собрались воедино и превратились в смертельный ужас.

– Сука, – прохрипел Михаил и, вложив в прыжок с места всю прыть, бросился на Толика, выставив вперед руки в надежде разорвать гадине глотку, со стороны он выглядел бесноватым или вампиром, бросающимся на животворящий крест, Анатолий защищался лишь иконой, руки в стальной хватке сомкнулись на шее чудовища, являвшегося для Михаила злом во плоти, он вжал его в стену и начал трясти из стороны в сторону, будто тряпичную куклу, умудряясь с неимоверной силой колотить Толика головой о стену, стараясь вытрясти из последнего дух. Раздался хлопок.