За чертой

Гость толкнул Анатолия, тот отлетел в стену, но секунду спустя поднялся и переключился на бородатого. Настя лежала на полу и, держась обеими руками за горло, хрипела, не в силах вдохнуть. Взор будто затуманили и воздух прошел в разрывающееся на части горло, она закашляла, снова с трудом вдохнула и, вспомнив об опасности, держась за стену, поднялась на ноги.

Толик сидел на бородатом мужике и бил его кулаками по всему телу, но поняв, что он уже не сопротивляется, внезапно поднялся и поволок его за шиворот, хлопнула дверь в подвал.

Анастасия, не в силах пошевелиться от пережитого шока, сползла на пол, ни одна конечность ей не подчинялась, будто ее парализовало. Единственное, что она могла делать, – это с трудом дышать и смотреть по сторонам. Вскоре входная дверь хлопнула, и на пороге появился Анатолий. Он поднял ее с пола и, положив на диван, накрыл одеялом и поцеловал в лоб.

Глава 23

– Эй ты, – Михаил кидал землей в развалившегося на полу бородатого дядьку.

Казалось, это наконец-то подействовало.

Бородатый пришел в себя, затряс головой и заохал, ему досталось, но не сильно, он был закрыт в сваренной из металлических прутков квадратной клетке размером полтора на полтора метра, и, придя в себя, начал кричать. Михаил поднял с пола очередную порцию земли и вновь швырнул в бородатого.

– Не ори, сиди тихо, – почти прошептал Михаил.

Казалось, мужик услышал его и умолк, но глаза его все еще испуганно бегали по сторонам в поисках выхода, рот бородатого открылся в немом крике, мужик начал задыхаться, а из глаз полились слезы, не в силах произнести ни слова, он застонал.

– Тихо, тихо, дружище, приди в себя, – не унимался Михаил, ему почему-то не было жаль бородатого, он и себя перестал жалеть, поняв, что нет ничего более унизительного, чем быть предметом жалости, он видел в этом мужике себя. Еще пару дней назад Михаил вел себя похоже, хотя, наверное, разницы в их содержании было немного, Михаил не знал, как бы он скулил, закрой его в клетку.

Мужик тихо осведомился, давно ли Михаил тут пребывает.

– С неделю.

– Что это за хрен? – поинтересовался бородатый.

– Это Толик, – ответил Михаил.

– Я знаю, что Толик, на хрен он этим занимается? – не унимался мужик.

Михаил ничего не ответил, почему-то ему хотелось наорать на бородача, странно, а Михаил не задавался всеми этими вопросами, когда попал сюда, он даже не думал, как сбежать, лишь сидел и, ожидая своей участи, сетовал на судьбу, а этот, видишь ли, только пришел, а уже задал целую кучу вопросов, на которые Михаил и не знал ответа, да, помимо всего, еще думает, как сбежать.

– Тебя как звать? – проговорил Михаил и удивился своему голосу, который, как ему показалось, изменился, огрубел.

– Я Генка.

– Слушай, Генка, ты какие-то ненужные вопросы задаешь, если он нас здесь держит, то ничего хорошего с нами не случится, потому что людей не принято держать в клетках.

Гена несколько минут хранил молчание, а после вновь заговорил:

– Ну ты даешь, а как же зона?

– Согласен, но там должен быть суд или что-то вроде него, – ответил Михаил.

– Как выбираться будем, Миша?

– Черт его знает.

– Нет, брат, не отдавай это на волю черта, я из-за черта сюда и попал, – Михаил покосился на Геннадия.

– Хорошо, утром решим, – проговорил Михаил и уснул, изредка просыпаясь от всхлипов Гены, копающего руками землю под клеткой.

– Миша, – Михаил открыл глаза и бегло глянул на узкую полоску света, судя по всему, наступило утро, – смотри, что я нашел, – Гена продемонстрировал половину кирпича и бросил его Михаилу. – Спрячь, а еще лучше – закопай под себя, у тебя позиция удобная, если близко подойти, ты можешь долбануть им по голове.

Михаил послушно принялся закапывать осколок.