За чертой

На следующее утро капитан Перов вновь зашел в экспертный отдел и застал в дверях уходящего домой после суток криминалиста, который, увидев участкового, вернулся и, молча взяв со своего стола пакет, вручил его Перову.

Участковый принял образцы и, присев на стул, прочел заключение: «На обороте иконы божьей матери четко отпечатался кровавый след большого пальца правой руки, отпечаток был проверен по учетам базы данных автоматизированной дактилоскопической информационной системой «Папилон», совпадений нет». Перов сунул заключение в папку и отправился к начальнику участковых.

Подполковник молча выслушал починенного и ввел капитана в ступор своим ответом:

– Выброси это.

– То есть как? – не совсем понимая, что ему нужно сделать, проговорил Перов.

– Ну, вот выкинь в ведро, предварительно разорвав на части, – подполковник указал рукой на ведро для бумаг, одиноко стоящее в дальнем конце кабинета.

– А рапорт патрульных?

– Я вызову их, они перепишут за этим же номером, а потом спишем его, – спокойно проговорил начальник.

– Но…

– Никаких но, Сергей! У тебя что, мало задач? Ты занялся не своим делом, да и нет никакого дела! Заявлений не поступало, все люди живые, восстановят свои документы, а отпечаток – вообще чушь, и совпадений нет! К тому же ты забыл, что наша работа начинается с заявления о преступлении, ну, или, на худой конец, с трупа, тут же ничего подобного нет. Ну, не хочешь выкидывать – отнеси в стол находок на вокзале!

– Я все понял, Дмитрий Петрович, разрешите идти?

– Иди, хотя стой, забыл, завтра из академии МВД к тебе на практику на месяц пришлю одного курсанта, обучи его делопроизводству, и часть бумаг с себя скинешь.

– У нас не школа.

– Твоего мнения не спрашивают!

Перов вышел в коридор и, показав кулак закрытой двери, отправился к себе на опорный пункт.

Глава 17

На улице шел дождь, Михаил вслушивался в шум воды, чувствуя себя разваливающимся на части, сил не было даже о чем-то подумать, но слух, кажется, обострился, и он отчетливо слышал, как тяжелые капли дождя бьют по земле, представлял, как вода сочится сквозь почву, не находя там никакой преграды, ничто не может ее остановить, а если что и попытается, она раз за разом будет обрушать свою мощь на этого наглеца, пока он не сломается, не превратится в ничто, в прах, а вода подхватит его останки и разнесет на многие километры, чтобы было уроком для всех, так она поступит с каждым, кто попытается встать на ее пути. Михаил тяжело выдохнул. «Получить хоть бы часть этой силы», – подумалось ему. А позже погреб пробрала влага, Михаил старался впитывать горящим от боли телом ее мощь, но его лишь начал бить озноб. Он попытался уснуть, но понял, что животное существование не дает ему никаких преимуществ, он был слабым человеком, и как бы ни хотел впасть в глубокий сон зверя и очнуться выздоровевшим, с каждой попыткой он лишь ощущал полную беспомощность, обмяк и отчаялся. Вскоре слабость взяла свое, и Михаил забылся тревожным сном, ежеминутно открывая глаза, он что-то бормотал, вновь закрывал веки, боролся с кошмарами, стонал, бредил, и так продолжалось великое множество раз, пока он не ощутил, как на лицо капает вода.

Михаил открыл глаза, перед ним стоял Анатолий, он светил фонарем в лицо своему пленнику, отчего было трудно хоть что-то рассмотреть, но Миша чувствовал, что ничего человеческого перед собой не увидит, ему казалось, что черты лица Анатолия более походили на звериные, и как только он раньше этого не замечал?

Анатолий бросил к ногам Михаила бутылку воды и перестал светить в лицо, Михаил посмотрел вниз и увидел тарелку с едой, по желудку пробежала дрожь, он не принялся есть, он не мог есть под присмотром этого зверя.

Анатолий все так же молча смотрел на Михаила.

– Я тут тебе мяска принес, ты в прошлый раз даже не угостился, теперь у тебя есть возможность это исправить, но есть ты будешь здесь, один, как некультурный невежда, который не смог оценить все прелести людского гостеприимства и радушия, отплатил злым за доброе и подвергся за это каре, – с этими словами он развернулся и быстро вышел, оставив Михаила наедине с самим собой.

Миша взял грязной рукой с тарелки кусок мяса и заплакал. Он не мог объяснить происходящее с ним, но его затрясло, рука отказалась слушаться и выронила мясо на пол, к горлу мгновенно подступила рвота, он едва не захлебнулся собственной блевотиной, горло начало саднить, но зато чувство голода пропало. Он отшвырнул тарелку в дальний угол, но не услышал, как она разбилась. Он заорал, просто лег на пол, облокотившись на прикованную руку, и свернулся калачиком, а в голову назойливо лезла одна мысль: «Зачем я сопротивляюсь смерти, лучше лягу и умру, рано или поздно все умрем, там и отомщу».

Глава 18

– Здравия желаю, товарищ капитан, – раздался громкий голос с порога.

Перов бросил взгляд на дверь, на входе стоял молодой парень в милицейской форме лет двадцати на вид.

– Разрешите представиться, рядовой Козлов.

– Прекрати кричать, не на параде, заходи.

Рядовой подошёл к капитану.

– Как звать тебя? – спросил Перов.

– Костя.