За далекой чертой

Днем сестры катались на Худыше и Блестке. Лотти тихо плакала, гладя коня по седой гриве и нашептывая ему слова прощания. Сестры понимали: если все пойдет по плану, своих верных скакунов они больше не увидят. На сердце у Мэри было тяжело, точно кто-то положил на него увесистый камень. Она уже предчувствовала, что будет скучать по своей лошади, но больше всего на свете хотела сбежать с фермы, чтобы никто уже не разлучил их с Лотти. Кроме того, она уже написала Гарри, и он будет их ждать.

Наконец все в доме затихли. Мерно гудели цикады, где-то потявкивала лиса и выла на луну собака, наверняка при этом дергая цепь. Лунный свет растекался по полу, окрашивал кровати и их спящих обитательниц голубоватой дымкой.

Лотти свесилась с верхней койки и посмотрела на сестру. Волосы ниспадали вокруг лица, очерчивая его, точно нимб. Мэри быстро ей кивнула. Сестры сорвали с себя ночные рубашки и запихали их в холщовый мешок вместе с самодельными подушками. Под рубашками была уличная одежда, которую сестры не стали снимать перед сном, чтобы не тратить время на переодевание и не разбудить остальных ненароком. Девочки обулись, собрали туалетные принадлежности. Сердце бешено стучало у Мэри в груди. Приходилось напрягать слух, чтобы различить хоть что-то за этим грохотом.

Подрагивая от холода, девочки выскользнули из коттеджа, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы та не хлопнула. Потом на цыпочках пересекли веранду, переступая через скрипучие половицы, и побежали по тропе, стараясь держаться в тени.

У кухни они остановились. Мэри уже столько раз пробиралась сюда через прямоугольное окно, пробитое на высоте плеч, что это не составило особого труда. Она распахнула окно, и Лотти помогла ей взобраться на подоконник, подставив сцепленные руки под ступню, как порой помогают залезть в седло. Мэри нашла буханку хлеба, несколько вареных яиц, два яблока, две маленькие бутылочки молока, завернула добычу в чайное полотенце и передала в окно Лотти, а та спрятала еду в холщовый мешок. Они обе откладывали карманные деньги несколько месяцев, и Мэри надеялась, что накопленной суммы будет достаточно.

Когда они вышли из деревни, Мэри остановилась на минутку и обвела ее взглядом. Бо́льшую часть своей жизни она прожила здесь. Деревня стала для нее домом, иного она почти не помнила. И все же этот вид не пробудил в ней никаких чувств, кроме желания поскорее бежать отсюда. Она знала, что по некоторым ребятам будет скучать, хотя почти все ее друзья уже переселились далеко от Молонга и начали новую жизнь.

Извилистая подъездная дорога, которая вела от деревни к шоссе, была узкой. Гравий хрустел под ногами сестер. Луна освещала им путь, и это успокаивало. Последним, чего хотелось Мэри, было наступить в темноте на тигровую змею. Они спустились по дороге, открыли калитку, плотно затворили ее за собой, а дальше пошли по обочине. Луна поднималась все выше и выше. Всякий раз, когда мимо проносилась машина, девочки прятались от лучей фар в кювете. Сестры планировали поймать попутку подальше от деревни, там, где никто уже не узнает их по униформе. А пока нужно было пробираться тайком.

Глава 42 Март 1960 года

Гарри

На почте выстроилась очередь. Со дня переезда в Брисбен Гарри уже не раз тут бывал. Он регулярно писал Мэри, Дэйви и Максу. Макс устроился на ферме неподалеку от городка под названием Хей. Кажется, новая жизнь вполне его устраивала, но судить об этом наверняка было сложно: друг ответил на его письмо только один раз. Его ответ был полон грамматических ошибок, неразборчив, натянут, но Гарри все равно был ему рад. Дэйви же, казалось, надломила жизнь на ферме. Теперь он писал только раз в год, на Рождество. Его письма были полны беспросветного пессимизма. Фермерский труд он оставил в прошлом и нанялся на рыболовецкий траулер. Работа была не из легких, зато у него завелись хорошие друзья. Гарри очень хотелось как-нибудь повидаться с давним приятелем, но теперь они стали словно бы чужими друг другу.

Очередь продвигалась медленно. Обычно тут было гораздо меньше народу, но сегодня десяткам горожан понадобились почтовые марки и конверты. Гарри расположился сбоку у стойки и торопливо дописывал письмо в Англию. За последние месяцы он отправил туда несколько писем в надежде разыскать родных. Он вспомнил, что мама говорила ему о родственниках из Ньюквея, и решил связаться с местной почтой в надежде, что кто-нибудь там знает семью Эванс и передаст им весточку.

Пока что с ним никто не связался, но отчаиваться юноша не спешил. Если в Ньюквее у него есть дядя, тети или, может, кузены, они наверняка передадут новость друг дружке, и тогда он сумеет побольше разузнать о своей родне. С годами ему становилось все сложнее двигаться вперед без чувства сопричастности.

– Могу я вам помочь, сэр? – спросил молодой человек в синем костюме, белой рубашке и синей же шапочке.

– Да, пожалуйста. Я хочу отправить вот это. А заодно проверить, нет ли писем для Гарри Эванса.

– Конечно, сэр. Пойдемте со мной.