За двумя зайцами

П р о н я  (даже руками всплеснула). Так и знала! Вы  что  это,  к  нам в гости?

С е к л и т а (выпивает еще рюмку). Как видишь, племянница!

П р о н я. У нас сегодня неприемный день.

С е к л и т а.  О? Что ж такое случилось? А у меня так очень  приемный, все яблоки мои приняли-разобрали!

П р о н я.  Необразованность! Не понимаете: у нас сегодня нет приему.

С е к л и т а.  Какого приему? Разве нам в рекруты кого сдавать?

П р о н я. С вами говорить, гороху наесться надо!

С е к л и т а. Ешь, сердце, да гляди, чтоб не лопнуть.

П р о н я. Что ж это такое? Пришла ни с того ни с сего, здорово живешь, и еще тыкает?

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  С чего это ты, сестра, накидываешься на Проню!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Да и "ты" говорить не  годится: теперь старые обычаи уже пора бросать; надо по-модному обращаться!

П р о н я.  Понимает она  в  моде  толк!  (В  сторону.)  Господи,  коли Голохвастов встретится тут с теткою, пропала я!

С е к л и т а. Начхала я на ваши моды! Вы, сдается, совсем одурели на старости лет!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Одурели    не    одурели,    Секлита Пилиповна, а уж у вас ума занимать не станем!

П р о н я.  Скорей бы уже к Пидоре вашей пошли.

С е к л и т а.  А  таки  не  повредило  бы,  племянница,  вам   у   ней поучиться; ей-богу, спасибо скажете!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что  это   ты   взаправду,   сестра, мелешь? Равняешь Проню, - они ж умные на весь Подол, - с какой-то наймичкой!

П р о н я. Самой поумнеть не вредно!

С е к л и т а.  Очень вы заноситесь  перед  теткой,  да  ну  вас!  Коли бутылка и чарка на столе, так и ладно! На этом слове будем здоровы! (Пьет.) Выпейте хоть за меня, Прокоп Свиридович, выкушайте. Уж простите, что поторопилась вперед хозяина, да глотка совсем пересохла.

П р о к о п  С в и р и д о в и ч.  Это уже третья!

П р о н я (матери). Что ж это вы со мною делаете?

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Да я попрошу...

С е к л и т а.  О? Третья? А я  и  позабыла  считать!  Ну  кушайте  же! (Наливает и подает.)

П р о к о п  С в и р и д о в и ч (со страхом смотрит на Проню). Да оно, конечно... (Робко протягивает руку.)

П р о н я (матери). Господи, что же это? И он начнет угощаться?

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Брось, брось, Свиридович! И не думай!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч. Да одну... пора бы уже...

С е к л и т а.  Так это вы уже и чарки не вольны выпить? Ха-ха-ха!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (оглядывается   и   чешет   затылок). Одну бы!

П р о н я.  Потому здесь не корчма.

С е к л и т а. Разве только в корчме и пьют?

П р о н я.  Во всякое время - в корчме, а в  образованных  домах  -  за обедом! (Берет бутылку и рюмку.)

С е к л и т а. Да не забирайте вы, а лучше пойдите-ка, Пронька, на кухню, вздуйте для тетки самовар, да и принесите!

П р о н я. Не дождетесь!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Что  это  вы,  сестра,  выдумываете? Чтоб моя дочка после пенциона да за самоваром ходили?

С е к л и т а.  Руки не отсохли бы!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. После пенциона?!

Проня вся дрожит от злости.

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (Проне). Дай  мне  бутылку  и  чарку, я замкну. (Берет, на ходу выпивает две рюмки и запирает в шкаф.)

С е к л и т а.  Пенциона, пенциона! Три дня была  где-то  в  подпевалах и уже важничает! Потакайте больше вашей Приське. Она от великого ума и вас с ума сведет!

П р о н я.  Не смейте  меня  Приськой  называть!  Не  вам  меня  учить! Муштруйте свою Галю!

С е к л и т а. Ишь ты! Да кабы моя дочка так кочевряжилась, так я бы ей, чертовке, таких подзатыльников вот этой самой корзиной надавала, что она б до новых веников помнила!

П р о н я. Вот ее и учите, а я уже ученая!

С е к л и т а. Учили вас, да мало, придется еще доучивать!

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Не вашего ума, сестра, дело!

П р о н я (матери). Да попросите ее об выходе!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч  (возвращаясь   к   остальным). Вы, Секлита Пилиповна, особь статья, а мы - особь статья!

С е к л и т а.  А какая такая особь статья? А я что такое? А? Не  знаем мы, что ли, какие большие паны были Серки? Ведь старый  Серко,  ваш  батько, кожи мял и с того на хлеб имел! Я торгую яблоками и с  того  на  хлеб  имею, и никого не боюсь и докажу на все Кожемяки, что никого не боюсь, даже вашей больно разумной Приськи! (Бьет кулаком о кулак.)

П р о н я. Не испугались и мы вас, руки коротки!

С е к л и т а. До такого носа, как у тебя, и короткими достану!

П р о н я  (сквозь слезы). Что ж это такое? Влезла  в  дом,  насмердила гнилицами, водкой, да еще и лается?!

П р о к о п  С в и р и д о в и ч.     Чур-чур-чур!    Теперь,    Прокоп Свиридович, бери шапку да беги скорей из дому! (Затыкает уши.)

Я в д о к и я  П и л и п о в н а. Ты чего это вздумала попрекать мою дочку носом! Какой же у нее нос? Какой? Договаривай!

С е к л и т а. Как у цапли!

П р о н я.  Выгоните ее, мама! Она с пьяных глаз невесть что...

Я в д о к и я  П и л и п о в н а.  Это у твоей дочки нос, как картошка, как гриб! И у мужа твоего был нос, что копна развороченная!