За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

Стратификация среди интеллигенции выразилась и в другом. ЦЕКУБУ в основном занималась обеспечением столичной интеллигенции, однако наряду с Центральной комиссией в стране работали 20 КУБУ, которые заботились о местных кадрах (Казанская, Уральская, Крымская, Воронежская, Саратовская, Самарская, Ярославская и др.). КСУ же имела своих представителей только в Москве, Ленинграде и при СНК Украины. Все остальные местные комиссии содействия ученым, созданные в республиках, краях и областях, объявили незаконными. Таким образом, как и в случае с партийной и советской номенклатурой, иерархия среди интеллигенции была выражением не только иерархии должностей, но и иерархии территорий. Демаркационная линия проходила между городами союзного и республиканского значения, с одной стороны, и остальной периферией — с другой.

За получаемые блага государство требовало от ученых участия в социалистическом строительстве. Это было записано первой строкой в задачах КСУ. В 1932–1933 годах был проведен учет всех научных работников страны: собраны анкеты, на каждого заведены персональные дела. Цель — «определить территориальное распределение научных кадров и распределение по научным дисциплинам для того, чтобы рационально использовать и планировать научную работу в интересах социалистического строительства». Основными критериями присуждения премий ученым в КСУ, наравне с вкладом в мировую науку, стало «освобождение СССР от иностранной зависимости, разрешение проблем социалистического строительства». К началу 1930‐х годов стало ясно, что путь к привилегиям лежал через сотрудничество с властью.

Принцип научной квалификации, хотя и продолжал учитываться при предоставлении льгот, постепенно вытеснялся должностным принципом. Экспертные комиссии, которые рассматривали списки каждый год и делили ученых на группы в зависимости от квалификации, были отменены. Вместо обсуждения научных достоинств при назначении привилегий и льгот, что было практикой ЦЕКУБУ, в начале 1930‐х годов была разработана номенклатура научных работников — единая иерархия должностей в научных учреждениях страны. Если в период ЦЕКУБУ состав высшей группы ученых и деятелей искусства выглядел так: М. Н. Ермолова, И. П. Бородин, В. И. Вернадский, И. П. Павлов, С. Ф. Платонов, В. А. Обручев, А. Н. Бенуа и т. д., то в период КСУ он стал выглядеть так: члены союзной и республиканских академий наук, заслуженные деятели науки и искусства и т. д. Были люди — стали должности и звания.

Занятие высших должностей в научных учреждениях страны означало получение наибольших привилегий. Степень доктора наук стала одним из основных формальных условий зачисления в списки Комиссии[180]. Теперь не столько научная значимость ученого являлась критерием его ценности и определяла место в иерархии интеллигенции, сколько должность и место в номенклатурном списке становились критерием его научной значимости. Ученые стали стремиться попасть в список уже не для того, чтобы выжить, как во времена разрухи в период ЦЕКУБУ, а для того, чтобы лучше жить. К середине 1930‐х годов система достигла своего логического завершения. С 1936 года списки высшей научной элиты стал утверждать отдел науки ЦК ВКП(б). Закрепилось понятие общественной ценности ученого, напрямую связанное с партийностью и занимаемой им должностью. Как и все остальное руководство, интеллектуальная номенклатура тоже стала партийной.

Именно ученые, состоявшие в списках КСУ, и члены других элитных организаций интеллигенции (Союзы писателей, композиторов, архитекторов и пр.) получили с 1932 года спецснабжение близкое к обеспечению номенклатуры центральных партийных и советских учреждений (см. приложение, таблица 4). В состав интеллектуальной элиты вошли академики союзной и республиканских академий наук, профессора, имевшие большое количество научных трудов и преподавательский стаж не менее 10 лет, заслуженные деятели науки, техники и искусства — в общей сложности 3 тыс. человек. До этого времени, в соответствии с постановлениями, они снабжались по нормам индустриальных рабочих.

Во вторую группу интеллигенции на спецснабжении вошли профессора и доценты вузов, старшие научные сотрудники НИИ, директора и их замы в музеях, художественных и библиотечных учреждениях союзного и республиканского значения — всего 10 тыс. человек. Установленные для них пайковые нормы были меньше норм высшей группы интеллектуальной элиты, но больше норм индустриальных рабочих.