За фасадом «сталинского изобилия». Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927–1941

За время существования Торгсина общая сумма «привлеченных через него ценностей» составила 287,3 млн руб. В отчете об итогах работы Торгсина говорилось, что это превышало стоимость импортного оборудования для 10 индустриальных гигантов: Горьковского автозавода (42,3 млн руб.), Сталинградского тракторного завода (35 млн), автозавода им. Сталина (27,9 млн), Днепростроя (31 млн), «Господшипника» (22,5 млн), Челябинского тракторного (23 млн), Харьковского тракторного (15,3 млн), Магнитостроя (44 млн), Кузнецкстроя (25,9 млн) и Уралмаша (15 млн)[332].

Только треть доходов Торгсина представляли переводы из‐за границы и наличная иностранная валюта. Львиную долю (около 70 %) составили ценные сбережения советских граждан — монеты, ювелирные, художественные и бытовые изделия из драгоценных металлов и камней[333]. Золотые ордена, обручальные кольца и серьги незримо мерцают в станинах станков, турбинах и двигателях индустриальных гигантов. Благодаря голодному спросу и высоким ценам Торгсин частично компенсировал неэффективность советского экспорта и покрыл примерно пятую часть затрат на импорт оборудования и сырья в первой половине 1930‐х годов. Ценности, добытые в голодный 1933 год — звездный час Торгсина, покрыли около трети годового импорта.

Невалютными торгсинами в СССР в первой половине 1930‐х годов являлись государственные коммерческие магазины. Они были открыты для каждого, но цены в них в несколько раз превышали пайковые. Из-за дороговизны люди называли коммерческие магазины музеями. Сахар, например, который стоил по карточкам 92 коп. килограмм, в коммерческом магазине продавался по 8 руб.; сыр — соответственно 5–7 и 13–24 руб.; сметана — 2–3 и 6–8 руб. (1931); масло сливочное по карточкам стоило 4–5 руб., а в коммерческой торговле государство брало за него 20–26 руб. (1933)[334].

Разрыв пайковых и коммерческих цен на одежду и обувь также был большим. В 1931 году по карточкам обувь стоила 11–12 руб., а в коммерческой продаже — 30–40 руб.; демисезонное пальто — соответственно 25 и 56 руб., брюки — 9 и 17; платье — 12 и 26; джемпер — 26 и 50 руб.[335] В легальной торговле цены коммерческих магазинов относились к числу наиболее высоких в стране. Принимая во внимание все, что ранее было сказано о высоких ценах Торгсина и колхозного рынка, следует констатировать крайнюю дороговизну открытой торговли в СССР в первой половине 1930‐х годов.

Коммерческая торговля открылась летом 1929 года, когда правительство выделило фонд сахара для продажи по повышенным ценам. Но, как и Торгсин, расцвела она во время голода. В начале 1933 года продажа хлеба по коммерческим ценам велась только в 4 городах, к концу года — в 255, а в 1934 году — в 746 городах. Открытие коммерческих магазинов проходило по специальному разрешению Политбюро. Если в 1929 году коммерческая торговля составляла только 3 % в товарообороте страны, то к 1934 году она покрывала уже четверть всего товарооборота и 40 % государственной торговли[336]. Расширялся ассортимент товаров, в который вначале входили только сахар и хлеб.

Коммерческая торговля, как и торгсины, для населения представляла важнейший источник снабжения. Дороговизна не останавливала. В числе постоянных покупателей в коммерческих магазинах были индустриальные рабочие, которые хорошо зарабатывали в годы первых пятилеток и получали дешевые пайки от государства, а также крестьяне, чьи денежные доходы от рыночной торговли росли. Голодный спрос приводил к тому, что, несмотря на высокие цены, очереди были обычным явлением и в коммерческих магазинах. Товары быстро раскупали. Оборачиваемость товаров в коммерческой торговле была выше, чем пайковых, и выше средней оборачиваемости во всех видах торговли по стране. Высокий спрос и дефицит порой заставляли вводить нормы продажи даже в коммерческих магазинах.

Коммерческая торговля, кроме снабжения населения, выполняла и другие важные функции. Правительству она позволяла за счет высоких продажных цен аккумулировать средства в госбюджет. Судя по документам, наряду с постоянными денежными эмиссиями, коммерческая торговля предоставляла государству средства для ликвидации задолженности по выплате зарплаты рабочим и служащим — проблема, которая приобрела острый, хронический характер в годы первых пятилеток. Таким образом, в определенной мере зарплата трудящимся выплачивалась за их же счет — на это шли деньги, которые они переплачивали за товары в коммерческой торговле. Этот факт тщательно скрывался правительством. С помощью коммерческой торговли правительство также сбивало цены крестьянского рынка, действуя вполне в соответствии с законами рыночной экономики. По секретному решению Политбюро выделялся фонд, в основном хлебный, который «выбрасывали» для продажи по коммерческим ценам. Политбюро называло эту тактику «экономической интервенцией».