За границами книги (СИ)

         Я провёл новую линию, достраивая чертёж. Слух ласкал скрежет бумаги, в голове витали только приятные мысли, несмотря на разговор с Альбертом. Да и забыл я как-то быстро о книжной смерти. То, что Джесси отправит меня домой и захлопнет свою тетрадь, казалось мне нереальным. Я не решился рассказать ей о том, что может произойти, но в скором времени решусь. Надеюсь, что решусь. Рука скользнула по шероховатой поверхности, я на миг зажмурился. Порез уже почти зажил, но боль осталась.

         — Итан! — потирая выпуклый рубец на коже, я оглянулся. Уилл, улыбаясь, бросил тёмные перчатки на свой стол и на некоторое время удалился. Вернулся он уже без верхней одежды.

         — Ну и погода на улице! А ты чего такой угрюмый?

         Он подошёл ко мне и взглянул на чертёж. Я не торопился их убирать, потому что знал, что Маркес придёт не скоро – слишком мало рабочих было в мастерской, а за работу приниматься не хотелось.

         — Опять за своё, — буркнул друг, косясь на меня. — Когда ты перестанешь ерундой заниматься?

         — Ты о чём?

         Он ткнул пальцем в то место, где на чертеже была нарисована кабина.

         — Я подправлю. Знаю, что такой нагрузки не…

         — Я не именно об этом!

         Я вскинул брови.

         — Что за чушь, ну скажи мне! Летающие станки! Передвигающееся железо! Глупее не придумаешь!

         — Уилл, ты болен?

         — Я абсолютно здоров.

         — По тебе не видно. Ты ведь знаешь о моих увлечениях и ни разу слова дурного не сказал.

         — Я пытаюсь вернуть тебя в реальность! Ты помешан на фантастике. На этих магических шкафах, на придуманных девушках.

         Я начинал злиться и, отодвинув чертежи на край стола, приблизился к Уиллу.

         — Не трогай Джесси.

         — А то что?

         — Уилл, я тебя не узнаю.

         Он усмехнулся.

         — А ты меня знаешь? Очень хорошо? Да? Докажи.

         Я замолчал, смиряя весь гнев на стоящем на соседнем столе стакане. Если бы он в ту минуту разбился, разлетелся на тысячи осколков – а я всё отдал бы за это, — Уилл перестал бы нести чепуху, которая от него никак не отставала.

         — Хорошо, — я глубоко вздохнул. — Я закончу с этим, только не говори Маркесу.

         Он довольно улыбнулся.

         — Вот и славно.

         Я действительно перестал чертить, завернул лист и включил станок – всё это с ошарашенным видом и горьким чувством внутри. Я не узнавал друга.

         Рабочий день уже подходил к концу, но домой я не спешил, всё равно ведь посещу Джесси. Рабочих в мастерской становилось меньше, я сидел за выключенным станком и, вновь предаваясь мечтам, чертил. От занятия меня отвлекли шаги людей. Я поднял голову и,  к своему огромному удивлению, увидел Маркеса и Уилла. Они остановились возле меня. Я с сомнением взглянул на друга,  догадываясь,  по какому поводу они пришли.

         — Корбес, — Маркес протянул руку, готовый забрать листки. Я тяжело вздохнул и отдал ему чертёж, где только что рисовал.

         — Всё, Корбес, — раздался раздражённый голос.

         Под столом я хранил остальные и, вытащив их, покорно отдал начальнику.

         — Это не всё, — произнёс Уилл.

         Я обвёл его корящим взглядом. Зачем он так? За что? С ещё более горьким вздохом я приоткрыл крышку рабочего стола, где, по идее, должны храниться запасные детали для станка, и передал Маркесу множество мелких листков. Я и сам о них почти забыл,  а в последний раз открывал их, чтобы перечертить на большой лист. Маркес с каменным лицом принял от меня листы и двинулся к выходу с фабрики. У меня отлегло от сердца. Сейчас он выйдет, скомкает и порвёт чертежи, и выбросит на ближайшую помойку, и не будет рассматривать их и присваивать изобретения себе.

         — Зачем, Уилл? — Я был на грани срыва, хотя меня и успокаивало то, что чертежи я ещё могу вернуть. Друг молчал,  но я был уже не уверен,  что стоит называть его другом. — Зачем, Уилл?!

         По мастерской прокатилось эхо,  и я вздрогнул от своего же голоса.

         — Хочу вернуть тебя на землю, — спокойно ответил он, сунув руки в карманы.

         — Ты ведь верил мне. Ты видел её своими глазами.

         — Видимо, у кого-то из нас с головой плохо.

         — Это он тебе сказал? Он,  да? — я напрасно тыкал пальцем в закрытые фабричные двери. Бесполезные попытки. Уилл изобразил что-то наподобие улыбки.

         — Идём домой.

         — Он предложил тебе что-то? Повышение? Деньги? Ты продал меня, верно?

         — Итан, идём домой.

         Как холодно прозвучало моё собственное имя, произнесённое им!

         Почти наравне с маркеровским «Корбес».

         — Я постараюсь всё простить, если ты скажешь правду.

         — Нет никакой правды, Итан! — Уилл наконец повернулся ко мне, и я заметил, какое бледное у него лицо. – Кто любит,  когда тебе вешают лапшу на уши?

         — Ты же сам видел, как я пропадал в шкафу.

         Я чувствовал, как мой голос всё более затихает. Во рту на языке защипало, загорчило. Я впервые узнал вкус предательства.

         — Не всему есть логическое объяснение.

         Он отвернулся и двинулся к дверям. Казалось, от меня уходит не друг, а незнакомый человек.

         — Уилл…

         Голос сорвался на хрип, потому что в тот момент двери раскрылись. В мастерскую ворвался ветер, сметая всё на своём пути. Я бросился было к другу, но снежный вихрь отбросил меня назад,  а потом всё быстро закружилось. Я не успел опомниться,  как с изумлением узрел, что меня бережно гладит по голове какая-то девушка. Сам же я лежал в постели – похоже, в тяжёлом состоянии.