За границами снов

Наш человеческий мир тоже не стал исключением, и эти жуки не брезговали охотиться на любых относительно крупных животных, начиная с бобра и заканчивая человеком. В зависимости от того, кем они подпитывались, жуки, вырастая, все более и более становились подобны своим донорам. Если они подпитывались от человека, то обретали разум, превращаясь в огромных, с человеческий рост, инсектоидоморфов с крыльями, жвалами и загадочно мерцающими вишенками глаз. Эти «высшие» разумные жуки обладали способностью влиять на события, происходящие в человеческой жизни, через воздействие на расцветающие во все направления времени центральносимметрические потоки кармы, будучи незримым, но постоянно присутствующим чуждым инструментом паразитически привитой судьбы.

Не без труда приручив эфемерных жуков, мы решили сделать их нашими защитниками, этакими обширно осознающими существование и чрезвычайно чуткими сторожевыми псами. Поэтому мы обучили их не только подпитываться полями, из которых они сами состояли, находя эти поля в других существах и других мирах, но и перерабатывать любые причинно-следственные связи в энергию, избавляя наших врагов от любых событий и любых чувств, делая их свободными от себя и, одновременно, скованными отсутствием любых событий, словно бы заключенными в клетку вечного застывания, дабы враги наши оказались бы не способны принести даже самый малейший вред кому бы то ни было из племени. Так жуки, пришедшие из чуждых проекций и пойманные в ловушку нашего внимания, стали кармоедами.

Но однажды наступил момент, когда мои соплеменники окончательно расслабились и – увы – оказались слишком убоги, разрозненны и неустойчивы, чтобы намерение их воли позволяло, как и раньше, сдерживать натиск потусторонней воли жуков. Тогда насекомые сущности снова вырвались на свободу из оков нашей коллективной осознанности и разбрелись по всему миру. Многие из них, обретших разум, осознали, что способны влиять на судьбы целых народов, поглощая эти судьбы в небытие, при условии что обретут контроль над разумом государственных, культурных и общественных деятелей и политиков. Так, с легкой подачи жуков-кармоедов постепенно начала зарождаться массовая культура на Западе, вся цель которой сводилась к тому, чтобы сделать человечество слишком уж податливым и желающим специально освободиться от груза ответственности за те причины, которые неминуемо оказывались сформированы каждым человеком за все прожитое время с самого рождения. Освободиться – и стать легкими, бессмысленными, безответственными и совершенно пустыми, уснув от всех дел и событий в искусственно созданный виртуальный мирок общечеловеческого разума, обитель заплесневелых устоев, статичных объектов, глубинных архетипов и повсеместных соглашений, кажущихся столь непоколебимыми! Именно жуки в середине двадцатого века настроили целые народы на выгодную им волну. Вся эта культура хиппи, направленная на устремление к нирване и избавление от кармических тягот, была спровоцирована и санкционирована полевыми энергомонстрами, которых мы – да, именно мы – вывели в этот свет!

А великая вина моего клана в том, что он оказался слишком слаб, чтобы удержать этих существ возле себя, хотя путь уже был указан. Если бы мы вовсе не держали их в нашем мире, то и мир людей был бы для них столь же незаметным слоем, сколь мало-значимым и быстро остающимся позади оказывается тамбур для пассажира, переходящего в электричке из вагона в вагон. Честно говоря, мы знали, что, например, все американские президенты, начиная с Гарри Трумэна, были под властью жуков – и находятся под ней по сей день. Знали, но ничего поделать не могли. Массовая

культура тоже не отставала ни на шаг: целый слои видных деятелей с общемировой известностью, таких как Кен Кизи, Ричард Алперт, Уильям Берроуз, Олдос Хаксли, Аллен Гинзберг и, конечно же, Тимоти Лири, находились в сладком психодизлептическом тумане насекомого просветления. Я уж не говорю о знаменитой ливерпульской четверке – из их названия и так все становится ясно, что еще раз подтверждает правдивость и закономерность моих слов.