За границами снов

Я наконец окончательно выбрался из бункера. Сейчас, когда я дописываю эти заметки, передо мной извиваются разноцветные нити событий, и вихри времени обволакивают меня, пропуская по сияющим струнам ту силу, которой они и были порождены. Полагаю, это моя последняя запись в мире, выстроенном посредством конструкций, к которым человеческий разум имеет биологическое сродство, направленное на рефлекторную систему поощрения и избегания. Все, что люди умеют по сути своей, – это получать удовольствие или страдать. Эти две базовые стороны человеческой жизни облекаются в миллионы миллионов форм и проявлений, порой настолько завуалированных, что приводят к возникновению законов, целых культур и цивилизаций, позволяя рассуждать представителям разных эпох о духовности, моральном законе бытия и смысле существования, тогда как все подобные способы говорить – это всего лишь еще один из сложных методов почувствовать себя лучше, даже если чувство, возникающее от заложенного в человеческий шаблон обмана казаться самим собой, будет закономерно ложным и основывающимся на чистом бахвальстве.

Клан избегает сильных эмоций – они запутывают тенету бытия, делают ее клейкой и образуют узелки. И сейчас каждый из нас творит процесс «быть» только сам для себя и сам за себя, но все же мы – единый организм. Или механизм? Или алгоритм? Не имеет ни малейшего значения. Ничто. Не имеет. Значения. Все есть ничто.

Теперь настала пора войти в последнюю личную для меня дверь вашего физического мира, совершив окончательное путешествие туда, где от меня останется только этот небольшой дневник. А вы живите, радуйтесь, любите, огорчайтесь, сомневайтесь, думайте о смысле, о значении и о предназначении. Живите в заблуждении. Это ваша склонность, ваша самая естественная способность, ваше кредо и общая проблема.

Именно поэтому вы – люди».

Жук-кармоед

Уверен, что у каждого в жизни бывали такие периоды, хотя бы кратковременные, когда наступал настолько полнейший штиль и затишье судьбы, когда казалось, будто весь мир замер, заморозив вихри и круговерти событий, и ровным счетом не происходит ничего – ни хорошего, ни дурного. Подобное положение вещей вполне можно понять: после напряженных и насыщенных событиями похождений тишь да гладь на поверхности моря Фортуны воспринимаются подарком природы или неких высших сил. Однако же совсем другое дело, когда этот период стабильности, как принято называть его в нашей стране начиная с семидесятых годов прошлого века, затягивается на долгие месяцы. Кажется, будто события сами собой, проходя по касательной, огибают тебя, точно бы опасаясь коснуться поверхности кожи или брезгуя озарить жизнь своим, хотя бы наималейшим, присутствием.

После полугода подобного несносного затишья начинаешь задумываться, живешь ли ты до сих пор или все то, что тебя окружает, – это осколки памяти, создающей иллюзию статического мира, тогда как на самом деле не осталось ничего, что можно было бы назвать собой, а вся реальность вокруг – просто до неузнаваемости преображенное чистилище, где тебе суждено пребывать, вполне возможно, еще не одну тысячу лет. Так уж получилось, что за последние полгода не произошло ничего, о чем возникало бы желание вспоминать, и наконец осознав, что подобная жизнь ничем не лучше смерти, я решил посоветоваться с друзьями и знакомыми, случалось ли с ними подобное и каким таким образом им удалось выкарабкаться из зияющей ямы безвременья.

Во время очередного разговора товарищ посоветовал: «Знаешь, на Косматой горе живет один чудак. Вообще-то, не вполне ясно, кто он такой и откуда взялся, но все его зовут просто добрым доктором Куку, потому что впечатление от общения с ним остается самое неоднозначное. Зато, говорят, помог он стольким людям, скольким, возможно, не помогли даже крупные клиники за десятилетия их существования. Местные, живущие поблизости, чаще всего называют его немного по-другому – Айыыбы Лид. Несмотря на кажущееся созвучие, к Айболиту это имя не

имеет никакого отношения, просто за перевалом Косматой горы начинается разветвленная сеть древних пещер, прозванных Айыыбы, где в стародавние времена жило целое поселение, выстроившее дома прямо во тьме пещерных гротов, спасаясь от летних дождей и зимней стужи. Жили они по какому-то древнему, всеми забытому и никому не понятному укладу, да никто в их жизнь и не старался вмешиваться. А добрый доктор был их… даже не знаю кем… вождем, сельским старостой, главой, лидером – понятия не имею, как у них там подобные ранги называются. И вот в одно распрекрасное солнечное утро этот сельский лидер вылез из пещер, взобрался на самую вершину горы и начал строить там деревянный дом.