За гранью безумия

– Ой, моро-оз, моро-о-о-оз!!!! – неожиданно снова затянул песню Борька, видимо – от полноты чувств. Они давно уже сидели с Тайной в тесную обнимочку, и его рука шарила у неё под блузкой. Между костром и брёвнышком тускло поблёскивали оторванные перламутровые пуговички. Тихонечко, тоненьким голоском Тайна стала ему подпевать.

– Как красиво здесь, – вздохнула Василиса, положив свои ладошки поверх рук Матвея. – Как в сказке…

Всё происходящее и казалось ему сказкой, прекрасным сном, так мало имеющим общего с реальностью. Матвей потерял ощущение времени. Давно ли кончилась Борькина песня? Он не знал. Тайна и Борис уже целовались взасос. Лебедев, старый алкаш, похоже, не испытывал никаких комплексов. Бутыль из-под самогона была пуста.

– Лес, озеро, луна, костёр… Мистерия просто… – прошептала Василиса ему на ухо.

– Как в фильме, – невольно вырвалось у Матвея. – Там ещё ба… девушки голые танцевали у костра… На болоте каком-то… Сериал был, про Сатану и Безрукова.

– А, «Мастер и Маргарита»? – оживилась Василиса. – А хочешь, мы для вас так станцуем? Хочешь? Тайна, давай станцуем для мальчишек?

Неохотно та оторвалась от своего занятия и, не оборачиваясь, тихо сказала:

– Да ведь и так хорошо.

– Ну давай, давай… – Василиса вскочила, потянула её за рукав. – Так хочется побольше романтики…

Таисия встала, и Матвей увидел в расстёгнутой блузке маленькие острые грудки.

Василиса вытянула вверх руки, изогнулась в плавном грациозном движении, закружилась на месте. Тайна повела плечами и выскользнула из блузки, запрокинула голову к небу и тоже закружилась, широко раскинув руки. Затем они обе двинулись в обход костра, навстречу друг другу, на удивление согласованно, точно репетировали этот танец тысячи лет. Их движения были настолько завораживающе красивы, что у обоих «мальчишек» просто отвисли челюсти.

Девушки сближались друг с другом и кружились, взявшись за руки, в танце смещались в подлесную тень и вновь возвращались оттуда. Их немногочисленные предметы одежды словно таяли в воздухе, исчезали бесследно на глазах, и то, что скрывалось под ними, опьяняло куда сильнее самогона.

Но вот танец будто распался на две половинки. Тайна, распустившая густые чёрные волосы, в одних сандаликах с носочками медленно проплыла мимо Бориса – так, чтобы он не мог дотянуться рукой, поманила за собой. Борис вскочил, поспешил за ней, и оба они скрылись под пологом леса.

На Василисе не было даже носочков, она ведь и пришла сюда босой. Почти неслышно она подошла к замершему на брёвнышке Матвею, близко-близко, так что нежные шелковистые кудряшки внизу её живота почти касались его лица. Оттуда тоже пахло хвоей и земляникой. Мир вокруг сжался в маленький, освещённый угасающим костром круг, в котором были только она и он. Сердце пульсировало, как барабан. Матвею показалось, что его брюки сейчас лопнут по швам. Он слегка застонал, охватил руками Василису за бёдра, прижал к себе… Она ахнула, взъерошила руками его волосы, провела ладонями по лицу, скользнула ниже, ловко расстёгивая ветровку и рубашку под ней. Опустилась перед ним на корточки, обняла и нежно поцеловала в губы. И как же сладок показался ему этот поцелуй…

Она легонько толкнула Матвея, и он опрокинулся на спину в мягкий сырой мох. Василиса тут же нависла над ним, подставив тугие груди с затвердевшими сосками его горячим губам, помогая избавиться от ненужной одежды. Её пальцы коснулись его бёдер, и столько наслаждения дарило ему каждое её прикосновение, что всё тело его тряслось, как в лихорадке.

Не переставая ласкать его, она прошептала:

– Пусть между нами сегодня совсем, совсем ничего не будет. Это ночь полной свободы.

И он, поняв всё по одному лишь взгляду, сорвал с себя деревянный крестик и откинул его в сторону.

– Только мы, и только Природа… – Василиса улыбалась, и в её прекрасных изумрудных глазах сверкали отражения костра.

И в следующее мгновение они слились в единое целое.

Никогда в своей жизни, даже в молодые годы, Матвей не испытывал и подобия такого наслаждения и не подозревал, что близость с женщиной может быть настолько яркой и красивой. Реальность свернулась, исчезла, втянулась в хоровод звёздного неба, и не было больше в целой Вселенной ничего, кроме музыки их единения с безумной, ослепительной, оглушающей финальной фазой, в которой каждое мгновение растянулось на целую вечность и которая продолжалась немыслимо, баснословно долго, пока окружавший их мир окончательно не растворился в непроницаемой, беспросветной тьме.

7

Что-то тяжело и грузно завозилось в пихтаче неподалёку, и этот звук пробудил Матвея из забытья. Он открыл глаза и увидел Василису – близко-близко, прямо над собой. Склонившись над ним, она задумчиво и немного печально гладила его по лицу. Он протянул руки и коснулся её грудей, и она улыбнулась. Ночь по-прежнему окутывала тайгу и озеро, луна склонялась к закату, и мерцающая лунная дорожка мистически поблёскивала на поверхности озера Тагарлык.

– Милая моя, – прошептал Матвей. – Как же мне было хорошо…

– Конечно, – шепнула она ему. – И будет ещё, ведь ночь не закончилась.