За гранью безумия

С приближением очередного полнолуния активность Матвея стала заметно возрастать. Он наконец-то переколол дрова, напиленные ещё весной, сам сложил их в дровяник. Подправил забор, сколотил новую лестницу на чердак, перебрал забарахливший генератор. Со стороны он мог показаться уже почти нормальным… Правда, иногда прямо в процессе работы он замирал неподвижно на несколько секунд, точно прислушиваясь к чему-то неизмеримо далёкому, да ещё время от времени вдруг осторожно, с опаской, прикасался к какому-нибудь предмету или дереву, или дверному косяку. Однажды он так дотронулся до Зинкиной руки и тут же виновато улыбнулся и попросил её о чём-то несущественном. Правда же заключалась в том, что иногда ему требовалось убедиться, что мир вокруг него до сих пор ещё осязаем.

Почти постоянно Матвей проигрывал в памяти последнее свидание с Василисой – те его мгновения, что запечатлелись в сознании. Он помнил каждое её движение, каждый взгляд, каждое слово. И, конечно, конфликтную ситуацию с Тайной. И её слова о третьем разе.

По всему выходило, что этот третий раз должен был стать для него последним. Если даже всё пройдёт хорошо, вряд ли его организм выдержит третью такую ночь. Но это даже и к лучшему, ведь последнее пробуждение на Тагарлыке было просто ужасным. Разве не лучше было умереть в объятиях любимой, на пике острейшего наслаждения, вот так же потерять сознание под хороводом звёзд на чёрном небосводе, и больше уж никогда не возвращаться к этой обыденной жизни, полной тоски, суеты и безысходности?

Вот только Тайна могла им помешать – не так ли предупреждала Василиса в тот вечер? Он понимал, что каким-то образом навлёк на себя её ненависть, хоть и не понимал, каким именно. И не сомневался, что именно её воля заставила восстать из воды мёртвого Прыщика. Её целенаправленная, могучая, злая воля. Опасность наверняка угрожала и самой Василисе, и Матвей просто обязан был принять все меры, чтобы обезопасить, защитить Василису от её жутковатой подруги.

И кое-что он действительно придумал.

3

Около шести утра двадцать первого июля он осторожно поднялся с постели. Вышел из дому, увидел за забором ковыряющегося в огороде Бердача.

– Привет, сосед, – сказал Матвей. Тот обернулся, кивнул.

– Здоров. Смотрю, на поправку пошёл?

– Ну. А ты всё пашешь?

– Конечно. Пока не жарко.

– Слышь, ты помнится выпить предлагал?

– Тю, – присвистнул Бердач. – Когда это было? Нет давно той бутылки.

– У меня есть не хуже, – сказал Матвей. – Бросай эту лабуду, поехали отдохнём. Я место такое знаю…

– Место… – проворчал Бердач. – У тебя, по ходу, со здешними местами не очень. Блудишь больно часто.

От двусмысленности последнего предложения Матвея прошиб лёгкий холодок.

– Да ладно тебе, – он хотел улыбнуться, но губы не слушались, кривились в жутковатой гримасе. – Серьёзно, местечко нашёл… Красота, тишина…

– Это откуда мы тебя всего обосранного домой тащили? – жёстко спросил Бердач. – Нет уж, милый друг. С кем с кем, но не с тобой.

Матвей в сердцах сплюнул себе под ноги.

Он прошёл в гараж. Двустволка с сюрпризом для Тайны уже лежала в коляске «Урала». Матвей выкатил мотоцикл, вручную вытолкал за ограду, чтобы не будить раньше времени жену, уже на улице завёл его и направился в сторону трассы.

На первом же лесном своротке он увидел спину бредущего в том направлении человека. За плечами у него был огромный короб, безошибочно выдававший лучшего в Подгорске грибника Арсения Полозова. Арсений отличался от остальных подгорчан тем, что знал не только съедобные грибы, но и все остальные, ходил по лесу с дорогой камерой, фотографировал поганки и хвастался ими на форумах в интернете. И, действительно, в грибах разбирался даже лучше бабки Шагаихи.

Матвей громко свистнул, и Арсений обернулся.

– Здоров! – прокричал Матвей. – Слышь, Арсений, я тут грибы такие странные нашёл. Поехали, покажу!

Полозов молча развернулся и пошёл обратно. Приблизился, хмуро посмотрел на Матвея.

– И что за грибы?

– Да не знаю я, не видал никогда! Большие такие, много их. Синие.

– Пластинчатые? – уточнил Арсений.

– Да хрен его знает… Очень необычные какие-то.

– Паутинники это, – сказал Полозов. – Я их солю. Ничего нового.

Матвей опешил, он искренне полагал, что синих больших грибов в их лесах не бывает.

– А… А может, не паутинники? – с надеждой спросил он. – Поехали, сам посмотришь.

– Да ну. – Полозов явно никуда ехать не хотел, видать, был у него сегодня конкретный интерес в лесу. – Чего мне ехать-то? Возьми сам, выкопай гриб осторожно, целиком, с ножкой, приноси ко мне домой, там и разберёмся. А ещё лучше – несколько грибов, раз их много. Чтобы разных возрастов были.

– Да чего ты, тут же недалеко…

– Сказал – не поеду! – отрубил Полозов и, потеряв интерес к беседе, вновь зашагал по просёлку.

– Одиночка, блин, – процедил ему вслед Матвей сквозь зубы. – Бирюк…

Приходить на озеро одному означало сразу обострить ситуацию с Тайной, а это никак не входило в его планы.

С другой стороны, если Зинка проснётся раньше времени, его могут начать искать, и это тоже было нехорошо.