За гранью грань

Встала на указанное место и, памятуя о прежнем опыте, закрыла глаза, Филипп активировал портал. Заложило уши, полыхнула алая молния. Меня чуть шатнуло, и Геральт прошептал: «Все, Дебриш!» Осторожно открыла глаза и обнаружила, что мы стоим в очередной «портальной комнате», то есть помещении с испестренным разного рода рисунками полом. Филипп первым шагнул за пределы защитного круга, коснулся кольцом двери, и она распахнулась. В комнату хлынули яркий солнечный свет и запах цветов. Позже я поняла откуда: в конце коридора оказалась дверь в оранжерею.

Не удержавшись, подошла к окну. Они тут были полукруглые, до пола. Зимой, наверное, жутко дует, зато летом прохладно, хорошо. Окна выходили в закрытый двор, посреди которого в каменной чаше бил питьевой фонтан. Немного зелени, брусчатка, арочная галерея – вот и все. Дом – светло-бежевый, кажется, не каменный, оштукатуренный. Смотрела я на него с первого этажа. Значит, планировка местных домов примерно одинакова.

– Нравится?

Вздрогнула и обернулась. Филипп стоял за спиной и улыбался.

– Есть еще хозяйственный двор, но он шумный. Туда выходят комнаты слуг. Моя спальня на втором этаже, окнами на парк. Он, конечно, общественный, но уютный. Откроешь ночью окно – слышно соловьев. Может, когда-то послушаешь.

Нахмурилась и метнула негодующий взгляд на Геральта. Тот пожал плечами, будто и не слышал откровенного предложения друга.

– Это нормально, Дария, – наконец соизволил пояснить он. – Ты привлекательная женщина, в бильярдной делала Филиппу авансы. Можешь сказать «нет», и ничего не случится.

– Нельзя вешаться на первого встречного, – встрял брюнет, скользнув масленым взглядом с головы до пят. – Мой тебе совет: попробуй больше мужчи и выбери лучшего.

Геральт приподнял верхнюю губу, обнажив губы в подобие оскала, и Филипп, вздохнув, отошел, напоследок предложив как-нибудь сыграть в бильярд втроем.

– Обязательно, когда Дария освоится, – вместо меня ответил навсей и жестко добавил: – Только лучше у меня.

Странно, какая разница, у кого играть? Опять я ничего не понимаю.

– Вы сразу к себе или чаю попьете? – беззаботно поинтересовался Филипп.

Однако тон не обманул, прекрасно видела, брюнет что-то задумал. И хорошо запомнил реакцию друга. Показалось или Филипп включился в борьбу за трофей?

– Попьем, – кивнул навсей. – То гостиничное пойло, которое по ошибке назвали кофе, ни на что не годилось. Помнится, твоя экономка умела готовить чай из смеси семи трав.

Филипп хлопнул в ладоши. Тут же, словно из воздуха, возникла служанка и, присев в реверансе, спросила, что угодно их сиятельствам. Брюнет хотел ответить, но Геральт опередил и велел подать чаю в Голубую гостиную.

– Пусть заварит госпожа Сильван.

Горничная вновь присела в реверансе и пропела:

– Хорошо, ваше сиятельство, передам.

Похоже, Геральт в здешнем обществе стоит выше Филиппа, иначе отчего служанка так лебезила? Приказы ведь должен отдавать хозяин, а тот молчит.

Полагала, отец брюнета живет тут же или неподалеку, но оказалось, герцог Терский с семьей обосновались в другом районе столицы. Взрослые сыновья благородного происхождения за редким исключением не жили с родителями, это считалось позорным. Филипп имел стабильный доход, должность и общался с отцом исключительно на приемах, через пирамидку или в письменном виде. У нас совсем не так.

Гостиная Филиппа была обита голубым шелком, отсюда и название – Голубая. Позолоченная мебель, картины в тяжелых рамах. На всех – исключительно женщины.

Когда мы вошли, каминные часы с легким перезвоном пробили одиннадцать. Геральт тут же извлек из кармана украшенный затейливой чеканкой медальон на золотой цепочке, на поверку оказавшийся миниатюрными часами, и сверил время.

Меня усадили на диван, мужчины же расположились по обеим сторонам в креслах. Чай принесла полноватая невысокая дама в зеленом платье с турнюром. Значит, не служанка, а та самая экономка. Она забавно присела с подносом, сгрузила его на лакированный столик и расставила белые, прозрачные на просвет чашки.

– Ступайте, госпожа Сильван, большое спасибо, – поблагодарил Филипп.

Показалось или по лицу экономки скользнула тень разочарования?

Чай пила будто на иголках. Мнилось, Филипп лукаво посматривает на меня, оценивает фигуру, шепчет о всяком с Геральтом. В итоге оставила чашку и решительно заявила, что не игрушка и не девочка для утех, чтобы там навсеи себе ни решили. Лучившийся довольством Геральт похлопал Филиппа по плечу: «Я же говорил!» Брюнет насупился и глянул исподлобья. Решительно ничего не понимаю!

– Помнишь, я говорил, что нормально предлагать девушке некоторые вещи? – Кивнула. – И обмолвился о возможности отказаться. Так вот, ты это сделала, и если Филипп продолжит приставания, получит по лицу. Можешь сама влепить пощечину. Приятная неожиданность, однако. – Геральт отставил чашку и взял за руку. – Ланга-то постепенно выходит, а наиви расцветает. Думал, так и станешь покорно хлопать ресничками, спускать.

– Рядом стояли вы, – напомнила я и высвободила ладонь. – Забота мужчины – оберегать честь дамы.