За гранью сияния

Вокруг расстилалась местность, совсем непохожая на теплый и уютный Драгомир. На мертвой, выжженной земле не росло ни былинки. Птицы не пели, а угрюмо молчали, поблескивая глазами на голых ветвях деревьев. Лягушки не квакали, они попрятались за камнями или закопались в глубокий ил. Кузнечики не стрекотали, а безмолвно висели на сухой траве, вцепившись лапками в стебель. Даже солнце здесь не светило. Лишь мрачное серое небо прижималось к земле. Черные деревья из последних сил тянули вверх полумертвые кроны в тщетной надежде поймать живительный солнечный луч. Тощие животные, похожие на скелеты, рыскали вокруг, пытаясь найти хоть какое-нибудь пропитание. Даже сама земля здесь была ненадежная. То там, то здесь попадались зыбучие пески, ступив на которые, уже невозможно выбраться на поверхность.

Вдалеке виднелся черный дворец, резко выделяющийся на фоне серого неба своими остроконечными крышами, похожими на пики. Он выглядел обветшалым, полуразрушенным и напоминал скорее старые развалины, нежели резиденцию могущественной ведьмы.

Больше никаких строений Луна не увидела. Казалось, людей здесь вообще не было. Одна лишь серая пустота.

Но люди были. Неслышными тенями стражники скользили вокруг дворца, словно привидения. Они ничего не замечали вокруг, сосредоточенные только на одном: выполнить очередной приказ Жадеиды. Другие мысли, казалось, никогда не приходили им в голову, их души были пусты. В них не осталось ничего человеческого, ведь черная магия разрушала всех, кто соприкасался с ней.

Страшная картина…

– Любуешься?! – жесткий голос хлестнул по ушам, как плеть. – И как? Впечатляет? Я знала, что тебе понравится!

Луна подняла голову, уже понимая, кто это говорит. Перед ней стояла высокая женщина, затянутая в черный костюм. Ее лицо было искажено злобой. Плечи прикрывал широкий плащ с капюшоном темно-зеленого цвета. При каждом порыве ветра плащ взлетал над землей и, казалось, пытался унести ведьму, как на крыльях. Грудь и бедра Жадеиды прикрывали толстые стальные щитки, усеянные металлическими шипами. На ногах были высокие ботфорты с заостренными носами, которыми Жадеида любила пинать своих подданных.

Ничто в ее облике не напоминало цветущие лица обитателей Смарагдиуса, с которыми Луна познакомилась только вчера.

«Только вчера?» – тоскливо удивилась она.

Девочка провела в петрамиуме отверженных всего несколько минут, но ей чудилось, будто прошла целая жизнь – серая и безрадостная, как все вокруг. Невыносимая тяжесть давила на плечи, а разлитая в воздухе злоба не давала дышать.

Луна заметила, что в черных, как вороново крыло, волосах Жадеиды мелькают седые пряди. А ведь драгомирцы вообще не седеют.

«Значит, не все у нее так гладко», – удовлетворенно подумала Луна.

Очень высокая, ведьма стояла неестественно прямо, из-за чего казалась еще худее, чем была на самом деле. Волосы, словно живые, извивались вокруг лица, а на плече сидел мерзкий паук, который, глядя на девочку, радостно потирал лапки.

Исхудавшее, изможденное лицо Жадеиды бороздили глубокие морщины. Неестественно резко выделялись скулы. Бледная кожа на них была натянута так туго, будто того и гляди лопнет.

Глаза сверкали нездоровым, лихорадочным блеском. Подданные уже давно боялись смотреть ведьме в лицо, чтобы случайно не встретиться с ней взглядом. Тут и правда было отчего прийти в ужас. Зрачки у Жадеиды стали ярко-алыми, как кровь, радужка мутно-белой, словно ведьма ослепла, а белки, наоборот, почернели. К тому же эти нечеловеческие глаза источали такую злобу, что ходили слухи, будто Жадеида способна убивать одним лишь взглядом.

Вместо затейливого цветочного орнамента, как у всех жителей Смарагдиуса, на лице Жадеиды, спускаясь на ключицу, красовалась зияющая рана, края которой были покрыты мокнущими язвами. Она не заживала, что бы с ней ни делала ведьма. Та пыталась сначала черной магией, потом уже и известными ей травами залечить рану, но ничего не получалось. Однажды Жадеида даже решилась и, стиснув зубы, зашила ее нитками, решив, что уж лучше уродливый шрам, чем дыра. Но и это не помогло. Швы бесследно исчезли, и рана опять раскрылась жуткой черной ямой.

Глядя на ведьму, Луна испытывала странное чувство. Жадеида старалась казаться страшной, но выглядела жалкой. Она была словно опустошенная оболочка, в которой едва теплилась жизнь.

– Хватит пялиться! – гаркнула Жадеида.

– Вас надо накормить, – тихо проговорила девочка. – Кажется, что вы сейчас упадете в голодный обморок.

– Что? – захохотала ведьма. – Ты меня никак жалеть вздумала, девчонка? Накормить захотела? Тогда смотри, как я питаюсь!

Жадеида вытащила из сумки черную книгу и подозвала к себе ближайшего стражника. Тот, увидев книгу, смертельно побледнел и рухнул на колени:

– Пожалуйста, госпожа. Я служил вам верой и правдой, умоляю…

Жадеида недовольно мотнула головой, и двое других стражников схватили первого и подтащили к ведьме. Тот взвыл:

– Пощадите!

Потом обернулся к державшим его:

– Отпустите меня! Мы ведь через столько прошли вместе!

Стражники, пряча глаза, продолжали крепко держать своего товарища.