За гранью слов. О чем думают и что чувствуют животные

Чему должны научиться другие животные, какие проблемы они должны решать и как именно решать – все это сильно различается. Человек должен изготовить копье, альбатрос должен пролететь шесть с половиной тысяч километров от гнезда, чтобы найти пищу, а затем вернуться, преодолев тысячи километров над открытым океаном, на островок шириной восемьсот метров и найти своего птенца среди нескольких тысяч других. Нам кажется, что дельфин, кашалот и летучая мышь бессмысленно всматриваются в ночную тьму, а их мозг в это время буквально рисует «картину» звукового мира – с высоким разрешением и огромной скоростью, – и эта картина позволяет им ориентироваться, узнавать других и ловить быстро движущуюся добычу в полной темноте. Мы можем считать, что они полностью лишены чрезвычайно важных способностей, точно так же как мы считаем их неполноценными, поскольку они не умеют говорить, но в действительности в некоторых сферах они намного превосходят нас. Многие виды животных обладают более острым зрением, слухом, обонянием, у них лучше реакция, они умеют летать, используют звуковые волны, имеют внутренний компас и могут жить в самых разных условиях (даже под водой). Многие – прекрасные охотники и превосходные спортсмены. (Правда, люди быстрее всех бегают на двух ногах – если не считать страусов.) Разный мозг обеспечивает разные возможности, позволяя разным живым существам наилучшим образом использовать разные обстоятельства. И эти живые существа достойны нашего уважения и восхищения.

Довольно скучно все время напоминать себе, что мы лучше всех решаем задачи, требующие логического мышления. У людей человеческий интеллект, в значительной степени опирающийся на язык и орудия. Но на протяжении большей части человеческой истории ни у одной культуры не было письменности, а самыми сложными орудиями были лук и стрелы. Некоторые народы так живут и по сей день. Люди научились строить космические корабли, но в деле изучения самих себя задержались на уровне охотников и собирателей, все еще изготавливая каменные орудия для самопознания.

Полезно еще помнить, что интеллект – не личное достижение. Мы такими рождаемся. То же самое может сказать о себе любой слон или дуб. Ребенок, делающий первые шаги, инстинктивно хватается за что-то, потому что у него есть руки. Птица летает, потому что у нее есть крылья. Рыба плывет, ударяя плавниками по воде. Мы все используем имеющиеся у нас средства. Поэтому все – обитатели воздуха, земли и моря – заслуживают признания. А теперь вернемся к делу. Шпицу нельзя поставить в заслугу его украшенный бриллиантами ошейник. Точно так же не стоит ставить себе в заслугу – или в вину – способности, с которыми мы родились, или изобретения, которые нам кто-то вручил.

Во многих областях человеческой деятельности немногие гении компенсируют огромное количество общей тупости. Лишь маленький процент людей создает нечто имеющее непреходящую ценность. Я бы никогда не догадался, как добыть огонь. И не изобрел бы колесо. Авторы книги «Когда слоны плачут» писали: «Ни один шимпанзе или дельфин не сможет сочинить Девятую симфонию Бетховена. Как, впрочем, и ваш сосед»[89]. Увы, мне это тоже не дано. (Такие люди, как Бетховен, – гении. Аналогичным образом такие особи, как Двадцать-Первый или Эхо, – гении среди волков и слонов.)

Я выхожу в море, и крачки, разделяющие мое желание найти рыбу, проявляют такое искусство, внимание, энергию и целеустремленность, что я невольно восхищаюсь ими и учусь у них. Они – воплощение красоты в окружающем меня чудесном воздухе. Они вдохновляют.

«Посмотрите на полевые лилии» – вот с чего стоит начать.

Предполагаемая непознаваемость опыта других животных стала темой знаменитой статьи Томаса Нагеля «Каково быть летучей мышью?». Смысл ее в том, что жизнь летучей мыши настолько отличается от нашей, что мы даже не представляем, как подступиться к ответу на вопрос, вынесенный в заголовок; мы знаем только, каково быть человеком. Но действительно ли мы это знаем? Знаем ли мы, что это значит – быть человеком? И да и нет. Приезжая к коренным жителям Севера или полинезийцам, я обнаруживал, что мы похожи в главном, но различаемся в деталях. Различий много, но достаточно и сходных черт. Я до конца не могу себе представить, каково быть ими.