За гранью соблазна

Ксандер замер, почти боясь дышать, пока она не прояснит свою мысль.

— Какие правила? — услышал он свой голос.

Пандора встала с кровати и подошла к окну. Мир проносился мимо, но взгляд Ксандера был прикован к ее лицу, на котором с пугающей быстротой отображались разные чувства. И наконец, она закрыла глаза.

Он поднялся, почему‑то чувствуя, что на самом деле не хочет услышать от нее объяснения ее слов. Ему хотелось, чтобы она взяла себя в руки и они могли притвориться, что она ничего не говорила.

— Я не просто стала зависимой от тебя, Ксандер, я… — Пандора покачала головой и нервно сглотнула. — Я влюблена в тебя.

— Нет, этого не может быть, — вырвалось у него прежде, чем он успел прийти в себя.

Он увидел, как на ее лице отразилась боль, но она закрыла глаза.

— Неужели в это так трудно поверить? — спросила она. — Я никогда прежде… никому не говорила этих слов.

Ему хотелось прижать ее к себе, потребовать, чтобы они прекратили этот разговор. Ведь всего несколько мгновений назад они были поглощены друг другом… как это все могло зайти так далеко?

— Я тебя не понимаю, — сказала она. — Ты позволил Зевсу отнять у тебя так много. Но он мертв, Ксандер, а ты продолжаешь держать всех на расстоянии, опасаясь стать таким, как он. Я уверена, что твои действия по отношению к Эросу обусловлены любовью, а не эгоизмом. Ты должен перестать закрываться от людей, Ксандер.

Ксандер покачал головой, не зная, что сказать. И решил просто поцеловать ее. Он поцелуем рассеет все ее сомнения и напомнит ей о том хорошем, что было между ними, что еще может быть…

— Нет. — Она оттолкнула его.

В ее голосе зазвенела сталь.

Ксандер замер, опустив руки.

— Я больше не могу так продолжать. Когда мы вернемся в Нью‑Йорк, я буду играть свою роль. Но то, что было здесь, в Японии, между нами… здесь и останется.

— Ты этого хочешь? — выдавил он. — Чтобы мы вот так все прекратили?

— Я все еще формально твоя жена на весь предстоящий год. Ты что, рассчитывал, что я буду продолжать спать с тобой? — Она сглотнула, и ее нижняя губа задрожала. — Это должно прекратиться. Я прекращаю это.

Ксандер посмотрел на потолок, с трудом сдерживая ярость. Что бы Пандора ни говорила, он не был в состоянии ответить на ее чувства. Он не был создан для любви. Он был слишком эгоистичным, слишком холодным, слишком занятым своей работой. Он видел, что любовь к его отцу сделала с его матерью, с большинством женщин, с которыми Зевс имел дело. Принять любовь Пандоры означало облечь ее на страдания. Она заслуживает более достойного человека, чем он, может быть, более подходящего ей по возрасту.

Конечно, она была права, это должно было закончиться. Но он еще не готов был отказаться от того наслаждения, которое они дарили друг другу. И если это делало его эгоистом, пусть будет так. Он почти неделю занимался с ней любовью, просыпался и видел рядом ее лицо. Это наваждение должно было бы угасать постепенно.

Ксандер никогда не умел отказываться от того, что доставляло ему удовольствие. А Пандора Квинн стала его самым любимым десертом. Но если быть честным, знал, что, если бы это зависело от него… он не отказался бы от нее, пока они оба не уничтожили бы друг друга, и она не возненавидела бы его за то, что не способен любить ее так, как она того заслуживала.

Так что он просто кивнул, и его гордость помогла ему отойти от нее, пусть даже боль промелькнула на ее прекрасном лице.

Глава 12

Пандора поморщилась, в третий раз пытаясь понять, что симпатичный мастер по макияжу говорит ей. Молодой человек нахмурился и посмотрел на свою помощницу с плохо скрываемым раздражением. А потом сделал знак парикмахеру, которая сушила волосы Пандоры. Та выключила фен, и в комнате стало тихо. Пандора с облегчением выдохнула.

Весь день она не могла собраться с мыслями. С мужем она общалась на прошедшей неделе после их возвращения в Нью‑Йорк всего несколько раз и только по поводу предсвадебных хлопот. Ей следовало радоваться, что он был слишком занят на работе. Это давало им возможность отвлечься от ее унизительного признания в любви.

И ей следовало заняться своими планами принять предложение Рэн и обговорить с ней условия ее работы, когда свадебные торжества закончатся. Но вместо этого ее все больше и больше раздражало поведение Ксандера, который обращался с ней с ледяной холодностью. Ей хотелось задеть его, вывести из равновесия. И если, когда она работала на него, он казался ей тяжелым человеком, это было мелочью по сравнению с тем, каким он стал сейчас.

Один раз Пандора вошла в лифт, чтобы ехать на примерку свадебного платья, и Ксандер вошел в лифт следом за ней. Напряжение, царившее в лифте, пока они спускались из пентхауса до первого этажа, было невыносимым. Он лишь спросил ее, как идут дела с подготовкой к свадьбе, и она честно ответила, что устала от всего. Он кивнул и больше не сказал ни слова.