За гранью соблазна

Это было нечестно по отношению к нему. Он не предлагал ей стать ее солнцем или ее луной. Он даже не предлагал ей стать ее мужем. Они сменили непростые рабочие отношения на временный союз, а потом вдруг, не успев опомниться, стали любовниками.

Они вышли из дома, и Пандора была поражена, увидев, что за то время, пока была занята со стилистами, в саду успели все подготовить к церемонии. На большой лужайке стояли стулья, обтянутые атласом, а в цветочных композициях доминировали желтые розы. У Пандоры перехватило дыхание. Это его работа? Неужели это он заказал ее любимые цветы? Или это было совпадением?

Любовь к нему переполнила ее. Пандора подавила желание показать всем, что Ксандер принадлежит ей, потребовать, чтобы они отказались от глупых условий, от ограничений и правил, которые, она была уверена, они оба соблюдать не хотят.

Что, если им предназначено судьбой быть вместе? Что их брак должен быть настоящим? И когда этот вопрос встал перед ней, Пандора поняла, что не сможет вот так выйти за него. Она не сможет отказаться от надежды, что они станут друг для друга гораздо большим.

Она почувствовала, как с каждым шагом на нее наваливается груз ответственности.

И внезапно ноги перестали слушаться ее.

Пандора услышала, как Ксандер спросил ее, все ли с ней в порядке. Но его голос донесся до нее словно издали.

Организатор мероприятий жизнерадостно улыбалась им, поясняя, что сначала им нужно будет ответить на традиционные вопросы. Пандора слышала ее пронзительный голос, видела, как продолжают расставлять стулья на лужайке… Так много стульев. И так много незнакомых людей, наблюдающих за ней и удивляющихся, как такая, как она, смогла выйти замуж за красавца‑миллиардера.

«…рассеянная и странноватая… расстройство аутистического спектра…»

— Пожалуйста, встаньте здесь, — сказала женщина, подталкивая ее к Ксандеру.

Пандора чувствовала, как в ней нарастает паника. А организатор мероприятий продолжала что‑то оживленно говорить. Ксандер кивал, засунув руки в карманы брюк. Пандора посмотрела на наручные часы из темного металла — они были скучные и такие неуместные. Неужели именно такой окружающие всегда будут видеть и ее? Она думала, что у нее выработался иммунитет против мнения толпы. Но это было прежде…

Прежде, чем она поняла, что мнение толпы относительно их брака касается не только ее. Прежде, чем счастье Ксандера стало значить для нее так много. Счастье, которое во многом зависело от его репутации в обществе.

И Пандора ясно поняла, что должна делать. Это было как озарение. Ей будет больно, но сделать это она обязана. Ей было удивительно, как вообще она могла вообразить, что сможет играть роль идеальной жены. Это было бы просто смешно, если бы не было так печально.

— … а потом я спрошу вас, Пандора, готовы ли вы взять в мужья этого мужчину, а вы, конечно же, скажете…

— Нет.

Она подняла глаза и по обращенным к ней лицам обнаружила, что произнесла это слово вслух.

Пандора хотела извиниться, взять назад это короткое убийственное слово. Она не хотела подвести его. Не хотела причинить еще больший вред ему… или его репутации…

Но слова, которые ей нужно было сказать, застряли у нее в горле. И по мере того, как секунды проходили в неловком молчании, ей становилось все труднее дышать.

Глава 14

Ксандер бросил один взгляд на Пандору и понял, что не сможет откладывать их разговор дольше.

Он обнаружил, что она выглядит совсем обессилевшей. Официанты с грохотом подвинули стол, и Пандора поморщилась от этого звука.

Ксандер с трудом сдержался, чтобы не потребовать в резкой форме, чтобы все рабочие убрались из шатра. Но он взял себя в руки и вежливо попросил организатора мероприятий освободить шатер, чтобы они с Пандорой могли поговорить.

Потребовалось несколько минут, чтобы выпроводить весь персонал из шатра, и эти несколько минут он наблюдал за Пандорой, которая с каждой секундой казалась все более отстраненной и замкнутой.

И наконец, впервые за несколько дней, которые показались ему неделями, они остались одни.

Ксандер с шумом втянул воздух в легкие, подбирая слова, чтобы сказать ей, что она свободна.

Но первой заговорила Пандора:

— Прости, Ксандер. Я думала, что хорошо справлюсь. — Она издала звук, похожий на сдавленный смех, и этот звук ему очень не понравился. А потом она добавила еле слышно: — Но потом передо мной встало мое лицо на фотографии в газете.

— Я не хотел, чтобы раскапывали твое прошлое или прошлое твоей семьи.

— Я знаю, ты никогда не стал бы этого делать. — Она посмотрела ему в глаза. — Дело даже не в этом. Просто там, в Японии, без тебя… У меня было время подумать. Мне многое хотелось спросить у тебя, но мы никогда не оставались одни, а потом все завертелось… Это меня подкосило.

То, что она не обвиняла его за ту проклятую статью, разозлило его. Конечно, это была его вина. Во всей этой ситуации виноват был он один.

Ксандер взял ее за запястье, и тепло ее кожи пробудило в нем ответный огонь, но он резко отдернул руку. Он знал, что обязан сделать, знал, что не может заставлять ее продолжать этот фарс, если это делает ее такой несчастной.