За гранью тьмы

— То есть, они просто переносят войну на чужие границы? — догадался я. — Чтобы сожрали нас, а не их? И это вы называете взаимовыгодным сотрудничеством? И что значит «отсрочить»? Звучит так, будто Пожиратель в любом случае сюда доберётся.

— Скорее всего, это действительно так. Им нужно время, чтобы подготовиться к встрече с Пожирателем.

— Погодите, погодите! То есть, наш мир всё равно умрёт? — осенило меня. — Раньше или позднее, но он всё равно будет поглощён?

Виктор остановился, обернулся ко мне, несколько секунд молча смотрел мне в глаза, словно размышляя, а потом коротко ответил:

— Да.

Развернувшись, он пошёл дальше.

— Наш мир будет уничтожен? — переспросил я. — Всё равно будет? Не может… Да ну, тогда зачем это всё?

— Мы уже тебе говорили.

— Чтобы оттянуть время? Ради других чёртовых инопланетян?..

— На сколько, по-твоему, мы оттягиваем время? — спросил Антон. — Год? Два? Десять?

— А мне-то почём знать?

— На сотни лет, — серьёзно сказал Антон. — Кто знает, что изменится за это время. Может, наши технологии будут развиты достаточно, чтобы дать отпор. А может, человечество сможет покорить космос и расселиться по другим планетам… Никто не знает. Но каждое выигранное десятилетие — это новый шанс на выживание.

Я обернулся к нему:

— Знаешь, звучит всё равно паршиво.

— Никто и не спорит, — кивнул он. — Но так у нас есть хоть какой-то шанс. Без них, — он кивнул в темноту пещеры, — у нас не будет и его.

Дальше мы шли молча. Теперь страх во мне мешался с отвращением и чувством безысходности. Ещё недавно жизнь казалась мне такой простой и понятной — были работа, друзья, ипотека, будущее. Теперь же оказалось, что наш мир в одном шаге от поглощения какой-то гигантской космической пиявкой, и мешают этому только инопланетяне, которые используют людей для борьбы с паразитом. И борьба при этом подразумевает не войну с надеждой на победу, а лишь оттягивание неизбежного.

Какая была моя роль в этом? С моей помощью, как мне сказали, можно найти первого эмиссара Пожирателя, явившегося в наш мир в теле Кристины. Но как они хотят его найти? Что сейчас будет? Это я и спросил у Виктора.

— Увидишь, — по-прежнему спокойно ответил тот.

Каменный тоннель вёл то вниз, то вверх, поворачивал влево и вправо. Встречались и ответвления, такие же круглые и гладкие. Очень быстро мне стало казаться, что эти тоннели созданы и отполированы телами огромных червей. Но прежде, чем я успел обдумать это, тоннель расширился, и мы упёрлись в глухую стену.

— Пришли, — сказал Виктор. — Иди вперёд.

Я подошёл к нему.

— Куда идти-то? Тут стена.

Бросив непонимающий взгляд на Антона, я увидел, что тот пятится, стараясь отойти от нас как можно дальше. Его страх передался мне, хотя сам я так и не понял, чего бояться.

Виктор встал позади меня и посветил фонариком на стену. На секунду у меня перехватило дыхание, я оцепенел, а потом заорал и бросился назад. Но Виктор сшиб меня кулаком, и я упал, задыхаясь — удар пришёлся в солнечное сплетение. Перед глазами поплыли тёмные круги, а Виктор уже схватил меня за шею и подтащил ближе к «стене».

Это, конечно, была не стена. А если и стена, то не из камня, а из серой плоти с розовыми прожилками. Нечто крупное заполняло пещеру, к которой мы подошли, вплотную примыкая к тоннелю. Но испугала меня не только и не столько сама гора плоти, сколько то, что виднелось в центре видимого её фрагмента.

Тоннель упирался в огромный сфинктер, который своим видом напоминал прежде всего анус. Мышечное кольцо было тёмно-розовым и судорожно подрагивало, отворяясь. Когда Виктор подтащил меня ближе, сфинктер открылся шире, и я увидел складки влажной розовой слизистой внутри, на которой росли тысячи сосочков, вожделенно тянущихся ко мне.

Я мычал что-то нечленораздельное, не в силах не то, что говорить, но даже и думать адекватно. Ужас перед тем, что меня сейчас запихнут в эту слизистую полость, не давал возможности собраться с мыслями или бороться. Конечно, я отчаянно отбивался, но Виктор был сильнее. По-прежнему держа меня за шею, он зашвырнул меня вовнутрь этой твари, и я заорал, заорал так отчаянно, как не орал ещё никогда. Упав на мягкое и мокрое ложе из плоти, я почувствовал, как к моему телу прижимаются мерзкие сосочки, краем глаза увидел спокойное лицо Виктора и испуганное — Антона, в руках которого дрожал фонарик. Потом сфинктер сомкнулся, наступила кромешная тьма, и к моему лицу вплотную примкнула чужая плоть. К счастью, я сразу потерял сознание.

Я двигался вперёд, сокращая и расслабляя мышцы своего тела. У меня не было рук или ног, не было головы и шеи. Видимо, я стал червём. Эту мысль подтверждало и то, что я двигался в тёмном земляном тоннеле.