Читаем За гранью возможного. Биография самого известного непальского альпиниста, который поднялся на все четырнадцать восьмитысячников полностью

Наконец, когда до лагеря осталось не более двадцати пяти метров, стало понятно, что Сима больше идти не в состоянии. Я тоже едва держался на ногах, что неудивительно, так как мы преодолели весь путь примерно за полтора часа. Навалилась усталость, адреналин, вызванный успешным восхождением, закончился. Я упал на колени и попросил помощи по рации. Из ближайшей палатки появились несколько шерпов. Они быстро поднялись и довели нас до палаток. Укрывшись от леденящего ветра, я собрался с силами и связался с базовым лагерем.

– Это Нимс. Я в лагере IV с Симой. Она в плохом состоянии, но сейчас ею занялись спасатели…

На том конце поначалу слышался лишь треск от помех в эфире. Затем я услышал, как один из приятелей Симы закричал, потом послышались голоса других – люди собрались возле рации.

– Нимс, это потрясающе! Спасибо! Ты сам как, в порядке?

А у меня как раз наступал переломный момент. Кислород подходил к концу, и задержаться на высоте означало верную смерть. У Симы оставалось достаточно кислорода в баллоне, кроме того, без помощи ее не оставят. Я сделал все, что мог.

– Ребят, если просижу тут еще немного, то вам придется спасать меня. Я иду вниз.

Через несколько часов я добрался до базового лагеря, уже еле передвигая ноги, забрался в палатку и тут же провалился в сон. Проснувшись на следующее утро, получил хорошие новости – Сима жива, ее спустили с горы. По мере того как об этом узнавали люди в базовом лагере, всем хотелось выяснить, кто спас ее. Руководители экспедиций, любопытствующие, даже члены семьи Симы пытались понять, кто я и откуда.

В какой-то момент даже поступил запрос от СМИ – журналист захотел взять интервью. Однако я не мог ничего сообщить, поскольку состоял на службе в спецназе, кроме того, мое начальство не знало, чем я занимаюсь во время отпуска. Чтобы избежать нежелательного внимания за пределами Гималаев, оставалось лишь немного рассказать о себе сейчас и попросить не распространять информацию.

– Я служу в спецназе Великобритании и потеряю работу, если эта история всплывет, – сказал я журналисту. – Пожалуйста, не сообщай ничего.

После истории с Симой стало понятно, что спасение удалось только потому, что я шел с кислородом. Будь это бескислородное восхождение, шансов не было бы. Поэтому отныне я всегда на восьмитысячниках имел при себе баллон на больших высотах, несмотря на то что некоторые альпинисты не считают такое восхождение полноценным. Ну и что с того? Никто не может диктовать мне, где и как восходить, равно как и я не имею права указывать другим.

Я взошел на Эверест не ради славы и не для повышения репутации гуркхов. И хотя я в тот момент не служил непосредственно в гуркхском полку, тем не менее я оказался единственным гуркхом, побывавшим на высочайшей вершине. Если об этом напишут в газетах, не исключено, что тогда гуркхскую экспедицию на Эверест отменят. Необходимо было сохранить все в тайне, и я обязал родных и близких друзей, кто знал о восхождении, хранить молчание.

В течение недели я внимательно просматривал все газеты – не случилось ли утечки информации о спасработах на Эвересте, но мое имя нигде не упоминалось. Так что анонимность сохранить удалось. Через несколько дней я вернулся к жене, счастливый оттого, что и на гору ходил, и никто не узнал об этом. И вскоре вновь началась работа: я вышибал двери, обезвреживал плохих парней, считая дни до нового восхождения.

6

Плавание на Луну

Май 2017 года наступил неожиданно быстро, однако на этот раз планы не сорвались, и меня назначили инструктором в экспедицию гуркхов на Эверест. И не пришлось брать кредит в банке – экспедиция финансировалась британской армией, все расходы оплачивались, и я намеревался получить максимум удовольствия от этого приключения.

Возникла мысль сходить на Эверест, а затем на соседний пик Лхоцзе. А после подняться и на близлежащий Макалу. На все про все две недели времени. Точнее, несмотря на то что все три эти горы – восьмитысячники, я предполагал, что управлюсь за неделю после подъема на Эверест. Но тут требовалось действовать без ошибок и задержек.

Экспедиция состояла примерно из двадцати человек, помимо собственно гуркхов была пара представителей элитных воинских подразделений, а также армейские офицеры, один из которых являлся руководителем.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное