За каждую пядь земли...

Однако отходили все мы с тяжелым сердцем. Понимали, что надо, что иначе нельзя, что это ненадолго, что скоро остановимся, соберемся с силами и вновь ударим по врагу, вышвырнем его за пределы наших границ. И все же болезненно переживали происходящее.

В середине дня мы с комкором Фекленко, остановив свои машины у обочины шоссе, наблюдали за колонной мотострелкового полка 43-й танковой дивизии. И вдруг оба увидели мчавшуюся навстречу общему потоку эмку. Я подумал было, что к нам спешит кто-нибудь из армейского или фронтового начальства, ан нет. Машина остановилась рядом с нами, и из нее вышел полковой комиссар А. К. Погосов.

— Куда это ты мчишься на всех парах, Артем Карпович? — спрашивает комкор.

— К себе в дивизию, товарищ генерал.

— А где был?

— На армейском складе боеприпасов. Пришлось переругаться с артснабженцами из-за бронебойных снарядов. Просто безобразие какое-то: в стрелковые корпуса прут одни бронебойные, а нам — осколочно-фугасные. — Погосов довольно усмехнулся: — Я все же привел их в чувство. За мной идет целая колонна автомашин со снарядами.

— А ты знаешь, что мы отходим по приказу командарма на новый оборонительный рубеж?

Лицо Артема Карповича вытянулось.

— Как это «отходим»? — растерянно спросил он. — Только что с таким успехом наступали, а теперь… Прошу прощения, но я этого никак не возьму в толк…

— Необходимо, Артем Карпович. Необходимо, — задумчиво произнес Фекленко. — А ты молодец, комиссар. Снаряды, да еще бронебойные, нам понадобятся, и очень скоро. Надо только быстрее распределить и развезти их по частям. Ты уж, Артем Карпович, доведи это дело до конца и проследи, чтобы корпусные артснабженцы не обижали артиллеристов, особенно полковые батареи мотострелков. А теперь заворачивай свою машину, там, ближе к противнику, движутся только подразделения прикрытия…

Мы с комкором объехали за два-три часа почти все танковые и мотострелковые полки обеих дивизий. Отход на новый рубеж шел всюду организованно, планомерно, под прикрытием сильных арьергардов, включавших в себя в основном танковые подразделения, усиленные противотанковыми, пушечными и гаубичными батареями. В арьергарде каждой дивизии находился на бронемашине БА-10 командир батареи или дивизиона с рацией, который имел право вызвать огонь всех расположенных на позициях подразделений дивизионной артиллерийской группы.

Артиллерия двигалась в середине колонн. При этом дивизионы перемещались перекатами с таким расчетом, чтобы на огневой позиции все время был в полной боевой готовности хотя бы один из них. Остальные могли развернуться в любой момент и в течение нескольких минут переключиться на поддержку арьергардных подразделений.

Но так продолжалось только несколько часов. К обеду картина резко изменилась. Над нами появились большие группы «юнкерсов» и «мессершмиттов». Они бомбили отступающие колонны, создавая пробки на дорогах. А гитлеровцы, произведя перегруппировку, бросились вдогонку нашим соединениям, стремясь ударами по флангам изолировать их друг от друга. И надо сказать, что в какой-то степени это удалось им, потому что против каждой нашей дивизии были брошены значительно превосходящие по численности силы.

Например, 40-ю танковую дивизию полковника М. В. Широбокова в районе Родома атаковали несколько танковых и моторизованных полков 55-го армейского корпуса врага. Мало того, используя образовавшийся в результате быстрого отхода 9-го мехкорпуса разрыв между ним и соединениями 5-й армии, занимавшими оборону в районе Луцк, Клевань, немцы ввели здесь в бой более 120 танков. Полковнику Широбокову ничего не оставалось, как дать команду развернуть полковые колонны сначала в предбоевой, а затем в боевой порядок и принять бой.

Против ослабленного 80-го танкового полка подполковника Н. Зыбина на полной скорости, ведя огонь на ходу, ринулось более 50 танков. Однако это не вызвало замешательства среди воинов. Танковые батальоны капитанов В. Горелова и Н. Артемьева, не прекращая движения, развернулись на 180 градусов по обе стороны шоссе и пошли навстречу врагу. Капитану И. Журину командир полка приказал вывести разведроту за придорожные посадки и отразить атаку с места. Здесь же развернулись противотанковая и полковая батареи. Организованным огнем этих батарей и танкистов Журина наши воины отвлекли внимание вражеских подразделений и дали возможность батальонам Горелова и Артемьева выйти на фланги противника. Началась ожесточенная танковая дуэль, в которой с обеих сторон принимало участие более 120 танков. Броня уральская схлестнулась с броней крупповской. Стойкость и выдержка советских танкистов привели в чувство самоуверенных фашистских молодчиков…