За каждую пядь земли...

Полк вывел из боя комбат-1 капитан В. Горелов, наиболее опытный из всех командиров. Ему и приказал комдив Широбоков вступить в командование частью, а на место Горелова был назначен командир разведроты капитан И. Журин.

Части 43-й дивизии тоже отразили первые мощные удары врага, сумели оторваться от него и вместе с частями 228-й стрелковой дивизии отходили на северо-восток.

В 16 часов полковник Цибин отдал приказ оставить местечко Хомут. Жителей на улицах городка совсем не было видно: кто покинул свои дома, кто спрятался в подвалах, погребах, ямах. Мы с Цибиным и Погосовым выехали из Хомута последними. Обгоняя колонну одного из полков 228-й стрелковой, мы увидели, с каким трудом в жару под тяжестью оружия шагала пехота.

Учитывая предельную усталость бойцов, мы с комдивом приняли решение пустить пехоту впереди танковых подразделений. Это означало, что стрелковые роты не будут участвовать в схватках арьергарда и получат возможность скорее добраться к намеченной цели. Ведь пехотинец, находясь в окопе, силен даже против танков и бронетранспортеров. На открытой же местности, на незакрепленном рубеже незащищенному человеку несподручно действовать против бронированных машин. Это решение позволило командованию 228-й дивизии вывести свои части на оборонительный рубеж под Ровно уже к утру 28 июня. И когда мы с боями подошли туда, пехота уже прочно окопалась, что сослужило хорошую службу в последующие дни танковым и мотострелковым подразделениям полковника Цибина.

Три танка против семи

Солнце садилось за низкую полоску тучи на самом горизонте. Оттуда, из-за тучи, и появились быстро увеличивавшиеся в размерах точки. «Юнкерсы» легли на боевой курс и пошли на бомбежку колонны 79-го танкового полка. Не успели они отбомбиться, как из-за пригорка и атаку на голову колонны ринулись фашистские танки. Их было не менее двадцати против нашей неполной роты.

У полковника Живлюка даже волосы на голове зашевелились: 15–20 минут назад по этой самой дороге, по которой навстречу полку мчались вражеские танки, от него уехали комдив Широбоков с начальником штаба майором Г. Травиным. Неужели напоролись и погибли? А еще хуже — попали в плен?

Старший батальонный комиссар А. В. Головко, который остался в полку, чтобы на ближайшем привале провести инструктаж пропагандистов и агитаторов части, подбежал к радийной машине и приказал радисту немедленно вызвать штаб дивизии. Через несколько секунд боец доложил:

— Третий у микрофона!

— Третий? Погоди, это что же, сам Травин?

— Так точно. Начальник штаба дивизии.

От сердца отлегло. Это действительно был Травин.

— Немцы? Какие немцы? — удивленно спросил он, выслушав начальника отдела пропаганды. — Да, мы с комдивом только что проскочили по этой дороге и не заметили ни одной живой души. А вы говорите о двадцати танках и двух батальонах мотопехоты?.. Одну минуту, будете говорить, передаю трубку Первому…

— То, что я услышал, просто невероятно, — резюмировал комдив Широбоков. — Но, коли это говоришь ты, Аким Васильевич, значит, так оно и есть… Ну что ж, бейте их, сволочей, прорывайтесь вперед, к нам.

Но прорваться с ходу не удалось.

Это произошло в районе небольшого украинского местечка. Шоссе здесь было вымощено булыжником, лента его тянулась в густой посадке развесистых лип и кленов, машины здесь двигались словно по зеленому тоннелю: по сторонам ничего не видно, а над головой — будто свод. Это и помогло гитлеровцам, оседлавшим дорогу и затаившимся в засаде, остаться незамеченными и пропустить главные силы дивизии, напасть на ее арьергард, выскочив прямо на середину дороги.

О том, что могло тут случиться, страшно даже подумать. Могло… А не случилось. И все благодаря тому, что у полковника Живлюка в любой обстановке поддерживался образцовый порядок. Никаких отступлений от уставных требований он не допускал. Раз главные силы полка на марше, то впереди них обязательно должно быть охранение. И оно было. Возглавлял его один из командиров рот, фамилию которого, к сожалению, не удалось установить даже по документам. Но не в этом суть. Ротный оказался бдительным командиром. Вовремя заметив опасность, он развернул танковую роту в боевой порядок, выдвинул приданную головной походной заставе (ГПЗ) противотанковую и минометную батареи и завязал бой.

Получив от него доклад, полковник Живлюк догнал ГПЗ, оценил обстановку и приказал командирам батальонов приготовить подразделения к бою. Таким образом, внезапности нападения на арьергард, на которую рассчитывали, судя по их действиям, немцы, не получилось. Их встретила организованным огнем всех средств головная походная застава. И гитлеровцы понесли немалые потери в первые же минуты боя от минометного огня и противотанковых средств.