За колымским перевалом

— Обещать — не выполнять.

Смелеков говорил короткими фразами, уверенно глядя в зал. Постепенно шум стих, стоявшие в фойе все сильнее стали поджимать тех, что теснились в проходе, проталкивая их в зал. Смелеков уложился ровно в десять минут.

— Теперь перейдем к вопросам. Пожалуйста, кто первый.

Зал загудел. Слышался сдержанный разговор, короткие смешки, чьи-то окрики. Вопросов не задавали. Смелеков еще раз обратился к залу, и в это время из первого ряда поднялся рабочий.

— Может, так сделать, товарищ секретарь? Вас мы с удовольствием выслушали. Коротко и все понятно. Только нам неплохо бы и другое начальство послушать. Голоса хотя бы узнать. Мы же первый раз их так близко видим.

— С торговли начать!

— Подожди ты, зануда! — отмахнулся рабочий. — Опять тебе огурцы в баночках подавай. Начать надо с медицины. Забыла она о нашей таежной берлоге. Вот пускай главный доктор района и выступит, как вы, коротенько, тогда и вопросы легче будет задавать. А потом за милицию возьмемся.

— Почту не забудь.

— Деньги на сберкнижку где можно положить?

— Неужто у тебя, Диденко, после попойки деньги остаются?

— Торговлю предлагаю оставить на закуску! — повысил голос рабочий. — Кто-кто, а Ланцев у вас, товарищ Смелеков, свое дело куда как хорошо знает. Перед вашим приездом две машины пригнал на участок. Мы, грешным делом, подумали — прииск, что ли, новый открывать собрались? Нет, в одной машине куча торговых работников, а в другой, правда, кое-что вкусненькое. Так было, Звонарева?

— Ты скажи лучше, что Ланцев месяц назад сюда прислал! — В узком проходе показалась высокая женщина в стареньком демисезонном пальто. Опустила с головы на плечи пуховый платок. — До кой поры вы, начальники, будете спаивать наших мужиков? Вы что, ошалели там в районе? Не видите, что тут делается? Гришка Клешов по пьянке руки обморозил, с культяпками остался. А ему, знаете, сколько годков-то? Двадцать два! И калека на всю жизнь! Они перед вашим приездом чуток убрали спирту с полок. А что бы-ло-то! Одни бутылки, в два ряда. В прошлый месяц машина пришла. Народ кричит: «Сухую картошку на конец-то привезли!» Мы к магазину. Смотрим — спирт разгружают. «Где же картошка?» — спрашиваем. А нам телефонограмму продавец сует: «Спирт разгрузить, сухую картошку вернуть в Нелькобу на снаббазу».

— Может быть, мы и начнем с торговли? — спросил Смелеков.

Рабочий в первом ряду поднялся и решительно махнул рукой.

— Предлагаю торговлю — под занавес. Да, пока не забыл, вот еще что…

— Кончай, Пантелеич, выступать за всех сразу. Твою брехню мы каждый день на шурфах слушаем. Дай начальству высказаться.

— Так тебе, Сапожков, выходит, бульдозерный профилакторий не нужен? Не ты ли каждый день коченеешь на морозе? Будут строить наконец новый, цех, или нет?

— Во дает! Долбят ему, долбят, что золота нема, скоро вовсе прикроют участок. А он все о новом профилактории печется!

— Требуем медицину! — прорвался звонкий женский голос. — Пусть доктор скажет, пришлет он хоть раз живого зубного врача.

Смелеков поднялся, стоял не двигаясь, подождал, пока стихнет шум в зале:

— Я понимаю ваше желание сразу же разрешить все проблемы. Хочу повторить — мы не уйдем из клуба, пока вы не получите ответы на все ваши вопросы. Давайте будем работать в деловой обстановке, как предлагает… — Смелеков наклонился в сторону рабочего.

— Витченко, — поднялся рабочий, — бульдозерист. Сейчас на шурфах.

— Думаю, следует согласиться с предложением товарища Витченко. Слово предоставляется заведующему райздравотделом Федору Яковлевичу Святозарову.

…Встреча продолжалась четвертый чае без перерыва, и вопросам, казалось, не будет конца. Кубашов не выдержал — он видел, как устал Смелеков, и тихо шепнул:

— Заканчивайте, Для первой встречи достаточно.

Смелеков с трудом приподнял набухшие веки.

— Доведем дело до конца.

С правой стороны зала, от стены, послышался мужской простуженный голос:

— Позвольте и мне два слова, без предисловий. В ином несколько плане. Кто нам скажет, до каких пор прииски, обеспечивающие государство валютой, будут влачить на Теньке такое жалкое существование? Не за горами юбилей Октябрьской революции, а посмотрите, в какой развалюхе ютится сельский Совет, Над провалившейся крышей гордо реет государственный флаг!

Смелеков никак не мог разглядеть в полумраке мужчину, который, откашлявшись, говорил теперь громко, уверенно, то и дело поглаживая ладонью голый череп.

— Это Фуфлыгин, промывальщик, — подсказали Смелекову, — Зимой кочегарит в котельной.

— Кто в прошлом?

— Какой-то профессор, не помню, — ответил директор прииска. — То ли за генетику попал сюда, то ли за кибернетику.

Фуфлыгин сел, но тут же поднялся вновь.