За кулисами скрипичных концертов

У нашего слушателя стало появляться непреодолимое желание проследить судьбу хоть одного из встреченных героев. Все они были бесспорными лидерами своего окружения, обладали превосходящими всех достоинствами, каждый – своим. Окружавшие их люди никогда не относились равнодушно к своим героям. Они бурно реагировали на их высказывания и поступки или взволнованно ожидали. Встретить их можно было где угодно: на улицах, площадях, в гавани, на рынке, всегда среди народа, но наступал момент, когда главного героя можно было найти в одиночестве, вынужденном или желанном. Он закрывал за собой дверь, как бы снимая маску, и представлялся нам, как другая сторона Луны. Блистательный Меркуцио наслаждался одиночеством с книгой в руке… Виртуозно исполнившая свои рулады примадонна, закрыв дверь своей гримерки, горько рыдала бог уж знает о чем… Молоденькая красавица с тревогой и страхом думала о предстоящей свадьбе со стариком… Потерявший все свое состояние игрок неподвижно сидел в углу таверны, не слыша ни шума разговоров, ни звона бокалов… Но одиночество с тяжелыми размышлениями, тихим покоем, горькими рыданиями, пугающими видениями, зачарованной отрешенностью, молитвами и доверительными беседами с невидимым собеседником никогда не было долгим. Жизнь звала, манила и сопротивляться ее зову никто не мог. Лежавшая всегда под рукой маска надевалась на лицо и, чувствуя себя под ней в полной безопасности, блестящие юноши, красотки, жонглеры, купцы, отцы семейств, священники, короли, брадобреи, моряки и гондольеры выходили в манящую жизнь на улицы любимой Венеции, города вечного карнавала в поисках зрителей и обожателей.

Наконец в многоцветном и многоликом потоке музыки наш смирившийся со своей влюбленностью в Вивальди слушатель заметил четкие контуры формы и строгую организацию всех музыкальных событий. Музыкальное пространство поначалу казалось ему похожим на одну из последних картин старого и почти слепого Клода Моне, находящуюся в музее Гугенхайма в Нью-Йорке. На ней был изображен, конечно же, любимый им пруд, но совершенно неожиданно, как если бы мы видели его, находясь на дне. Знаменитые лилии и кувшинки были невидимыми, они ведь были над водой, а видели мы только их стебли, каких-то земноводных, мелких, едва различимых рыбешек. Вода в пруде была илистой, пронизана солнечными лучами, зеленоватой, зачарованной и находиться в ней, как и на дне пруда, хотелось вечно. Но, нехотя вынырнув из гипнотического состояния на поверхность и вслушиваясь в звуковой поток как бы со стороны, можно легко заметить, что все концерты имеют похожую структуру. В едином звуковом течении музыки стали определяться части, предложения, фразы. В одном произведении Сергея Довлатова герой замечает, как нью-йоркская улица, казавшаяся просто УЛИЦЕЙ, вдруг, в какой-то момент, распалась на булочную, газетный киоск, парикмахерскую, то есть стала обитаемой вполне конкретными людьми, с которыми он стал здороваться и общаться. Все концерты оказались трехчастными, музыкальное пространство «заселено» однотипно: главный герой и его свита. Герой может надеть любую маску: галантного кавалера, авантюриста, примадонны, почтенного господина, привлекательной простушки, озорного мальчишки, жонглера, танцовщика… Кто бы он ни был, он появится обязательно в сопровождении верных друзей, поклонников, коллег, слуг, зрителей – обязательно в компании. Эти сопровождающие его лица будут в нотах называться Tutti, главный герой будет ошеломлять их своим блеском в Solo. Организованы эти Tutti и Solo будут рондообразно, по принципу круга, когда карандаш, вырисовывая круг, всегда вернется в начальную точку, то есть в Tutti. В крайних частях, первой и третьей, действие развивается стремительно, при самой активной коммуникации героя с его окружением, которое всегда заинтересованно реагирует на его проявления. В средней части бег жизни всегда замедляется, время как бы застывает, герой остается наедине со своими переживаниями. Главный герой всегда будет подвержен испытаниям, он будет должен доказать, что соответствует тем надеждам, которые на него возложило его окружение. В организации музыкального материала концертов явно просматривался самая совершенная фигура – круг, начиная от порядка частей цикла: быстрая – медленная – быстрая, через тональный план: тоника – иная тональность (часто из субдоминантовой, накапливающей напряжение сферы) – тоника, круговыми чередованиями Tutti – Solo в крайних частях. После того, как наш слушатель обнаружил эти закономерности организации музыкального материала, он заметил, что ему стало гораздо более интересно слушать музыку. Он стал как бы читать ее, как увлекательные истории, вызывающие в нем непременно сочувствие и сопереживание.