За кулисами скрипичных концертов

Противоречивая и экстравагантная фигура Антонио Вивальди появилась на европейской музыкальной сцене тогда, когда главные битвы: и реальные, и интеллектуальные, еще грохотали, но мир уже признал случившимся фактом драматические для сознания человека изменения в привычной иерархии бытия. Земля уже не была центром Вселенной, это было доказано, она была лишь одной из нескольких планет Солнечной системы, которая, как и они все, вращалась вокруг солнца в безмерном пространстве космоса, при этом совершая вращение вокруг себя. Солнечная система, в свою очередь, тоже была не единственной. Небесное и земное слились воедино, стали единым феноменом, познать который стало настоящей страстью мыслящих людей. Опираться на узаконенные авторитеты и прежние методы познания было уже невозможно. Наступило время эксперимента, опыта. Властителями дум стали Коперник, Галилей, Бэкон, Декарт, Спиноза, Ньютон, Гарвей, сотрясающие привычный мир своими открытиями и размышлениями. Для мыслящего человека стало естественным стремление познать бесконечное многообразие мира и человека в этом мире, подверженного всем мыслимым страстям. И музыканты не остались в стороне от этого процесса, со всей страстью и энтузиазмом бросились в бурный поток, в конце концов и вынесший их к берегам Новой Музыки. Это время дало европейской музыке практически все, чем пользовались и до сих пор пользуются музыканты: формы, язык, инструменты, жанры, выразительные средства, концертные залы и оперные театры и, конечно, бесчисленное количество первоклассных Мастеров, среди которых фигура Антонио Вивальди не может остаться незамеченной.

Все, чего бы ни коснулся разговор на уроке: мелодии, гармонии, фактуры, динамики, выразительных средств, приемов скрипичной игры – появилось в ту фантастическую эпоху, время «большого взрыва» в Музыке. Все элементы музыкальной материи – полноправные участники своеобразного «круглого стола», помогающие нам восстановить яркую, полную вкусов и запахов картину далекого времени, с лицами, голосами, костюмами, прическами, жилищами, отношениями, жизненными планами, ссорами, войнами… Помогут и нам, и нашим юным ученикам узнать, что ничто не исчезает. Все, что произошло с человечеством в прошлом, оно с нами, в нашем сочувствии, в нашем сопереживании, а то и в нашей реальной жизни.

В Делфте в доме, где была во времена Вермеера Гильдия художников, сейчас располагается информационный центр, там можно найти всю информацию, касающуюся жизни и творчества художника. Весь третий этаж занимает экспозиция по расшифровке значения множества бытовых предметов, совершенно не случайно появившихся на полотнах великого мастера. Бабочки, цветы, зеркала, домашние туфли, географические карты, песочные часы, раскрытые книги, музыкальные инструменты, спящие коты – оказались вовсе не трогательными предметами, которые всегда под рукой у хозяев, делая их частную жизнь удобной и респектабельной. Это были символы различных значений, но все они служили одному хозяину – протестантской морали. Спящий кот оказался вовсе не символом домашнего уюта, а существом, не выполняющим свою главную обязанность: ловить мышей. А главную виновницу – служанку, принимающую в неурочное время своего дружка, с первого взгляда даже трудно рассмотреть на полотне. Вся экспозиция дотошно и размеренно разъясняет современному любителю живописи то, что было ясно и понятно людям, видевшим картину во время ее написания.

В музыке таких потерянных смыслов накопилось множество. Возьмем наугад один из элементов музыкальной ткани: тональность. В нашем концерте – это ля-минор. Уточним, гармонический. Казалось бы, уж чем-чем, а этим противным и неудобным для исполнения на скрипке видом минора нас вдоволь накормили учителя сольфеджио. Что он может значить в музыке Нового времени? Невероятно, но почти ВСЕ. Ясно, что для европейской мелодии – это редкий и случайный гость (если только композитор не назовет пьесу «Персидский рынок»). А вот что произошло с европейской музыкой, когда кто-то решился повысить седьмую ступень в миноре на полтона. Результатом этого явилась мажорная доминанта, которая кардинальным образом изменила отношения тоники и доминанты. Эти взаимоотношения музыковеды назовут вопросноответными. Вы скажете, что в мажоре эти взаимоотношения и так существовали. Но это в мажоре. А лучшая музыка, как утверждают все ученики, написана в миноре. Минорная тоника и минорная доминанта пребывали до этого в дипломатических отношениях. Минорная тоника и мажорная доминанта создают условия для развития драмы и трагедии.