За мечту. За Веру. За любовь (СИ)

Он тоже дрожал. От предвкушения. От ожидания. От пережитых эмоций. Адреналин все еще бушевал в его крови, а я мечтала стать той, кто приручит эту бурю.

Я больше не могла его ненавидеть.

Он был здесь. Рядом со мной.

Он вернулся, как только смог.

Вернулся ко мне. И я оценила.

Я потянулась к нему сама, надеясь, что так мы станем еще ближе. Я прижалась к его груди, обхватила руками за торс, боясь отпустить, и закрыв глаза слушала, как гулко стучит его сердце. Макс целовал мои руки, плечи, шею. Царапал отросшей щетиной кожу и снова целовал. Он прижимал меня к себе, устроив огромные ладони на моих ягодицах. А я терзала его губы, кусаясь и шипя. И слезы снова катились по моим щекам.

– Верка, ну что ты? – ласково проговорил Максим и улыбнулся. – Откуда слезы, не нужно плакать, я прошу…

– Не буду, – всхлипнула я и положила руки ему на плечи. – Обещаю…

Горячий влажный воздух окутал нас плотным облаком. Вода вот-вот грозила перелиться через край. Я неловко переступила с ноги на ногу и пожаловалась:

– Русланов, горячо…

– Что? – не понял Макс, но тут же подхватил меня под бедра, поднимая над водой.

– Поставь! Уронишь! – испуганно пропищала я. Но Русланов только ухмыльнулся и крепче прижал меня к себе.

– Макс, пусти!

– Сейчас… – голос его прозвучал совсем хрипло.

Чувствуя его желание, я сама потянулась к ширинке на джинсах.

И тогда он спросил:

– Ты уверена, Вера?

Я выдохнула ему в губы:

– Да…

– Только не здесь, девочка моя. Давай первый раз не здесь.

За пределами ванной было холодно и промозгло. Моя кожа вмиг покрылась мурашками, и я поежилась.

Макс прошептал:

– Ты только не бойся, ладно?

– Я не боюсь, – ответила я. – Тебя не боюсь.

Но дойдя до своей спальни, я растеряла всю отвагу. Быстро избавившись от мокрых слипов, я забралась под одеяло и замерла, почти не дыша.

– Нет, Вер, так дело не пойдет, – засмеялся Макс и ухватил меня за пятку. Пощекотал и дернул на себя, отбросил в сторону одеяло. А потом, не дав опомниться, лег сверху. И я задохнулась от его силы. И от его мощи.

Теперь его губы были везде. Отвечая на поцелуй, я уперлась ладонями в его каменную грудь, рефлекторно пытаясь отвоевать кусочек свободы. Макс послушно приподнялся и лег рядом. Провел пальцем по моим губам, по подбородку, шее. Спустился ниже и обвел сначала один сосок, потом другой. Я задрожала, заметалась, пытаясь прикрыться. И тогда Макс быстро перехватил мои запястья одной рукой, а другая легла на живот, обвела пупок и скользнула ниже. Я дернулась. Макс только наклонился ближе к моему лицу. Его рука уверенно прошлась по внутренней стороне бедра и замерла. Я застонала и сама подалась ему навстречу:

– Тише, тише… – засмеялся мужчина.

А потом мне было уже все равно. Я стонала, сходя с ума от его рук. Я извивалась под ним, умоляя о большем. А он только смеялся и нежно целовал мои щеки. Наконец, безумное напряжение внизу живота взорвалось, разливаясь по телу бездумной судорогой. Я закричала, и Макс закрыл мне рот поцелуем, крепко прижимая к себе.

– Пожалуйста, – прошептала я.

Он старался быть нежным. Но мне было уже все равно. Я плавилась под ним. Царапала широкую спину. И задохнулась от давно забытого страха, почувствовав его в себе. Макс замер, поймав мой испуганный взгляд.

И тогда я повторила, прикрыв глаза, надеясь, что он поверит:

– Я не боюсь, Максим. Тебя я не боюсь.

А после меня не стало. Были только мы, я и он вместе, и дождь барабанил по крыше. Скрипела старая кровать. Пахло горячими телами, и чем-то еще терпким, немного соленым. Как кровь или слезы.

Потом, уткнувшись в его плечо, я спросила:

– Так часто бывает, да? Со всеми… С другими…

Он усмехнулся и поцеловал меня в висок, убрав со лба влажную прядь. И улыбаясь, ответил:

– Не знаю. Я раньше никогда не любил.

Глава восьмая

Макс

До Нового года оставалось чуть больше недели, когда стала известна дата следующего поединка.

– Степан Усольцев, двадцать три года, девяносто два килограмма, – бодро отрапортовал Жданов, появившись в спортзале под самый конец вечерней тренировки. – Бой назначен на девятое марта. Питер. Нужно заказать билеты.

Я стянул зубами накладки, не торопясь разбинтовал руки и только потом спросил:

– Он же борец?

– Вольник в прошлом, – подтвердил Артур. – Но плохой грэпплер в настоящем.

– И тяжелый, зараза, – протянул Влад. – Там за соточку, не меньше.

– Придется повозиться, – согласился я.

Мы только что закончили работу с мешком, и Измайлов был слегка раздражен моей нерасторопностью. Легкий, подвижный как ртуть Владик с завидной периодичностью сходил с ума от моей мнимой неуклюжести и сразу бежал жаловаться Жданову. Так было и сейчас.

– Артур, ну это просто невозможно! Он как слон! Растяжки никакой, не ноги, а бревна! И он еще и хамит! – возмущался Измайлов. Справедливо между прочим.

За последний месяц я прибавил пару килограммов. Была ли в этом виновата взаимная любовь или приближающаяся зима – неизвестно. Но я жирел даже на отварном курином мясе и овощах.

– Макс, за девяносто перевалил? – лениво протянул Жданов.

– Никак нет, ваше сиятельство! Сахар не ем, пиво не пью. Даже от кофе отказался, представляешь?