За мгновение до мечты

Когда первый шок прошел, я поняла, что вряд ли доберусь куда-либо. Во-первых, меня мучила жажда, а воды не было. Во-вторых, болела голова и подташнивало, возможно, это был солнечный удар или сотрясение. Я ненадолго спряталась внутри корабля, но там отвратительно пахло, и пришлось вылезти наружу, под безжалостное солнце. Самым правильным было как можно скорее убраться с места крушения, и я осмотрела остов корабля, ища, что можно использовать. В качестве оружия сгодился острый кусок обшивки, внутри удалось найти металлический ящичек со всякими лекарственными штуками и зловещего вида механизмом, которым я не умела пользоваться. Я прикрыла голову куском собственной блузки и поплелась на восток. Нужно было выбрать какое-то направление и придерживаться его. Песок забивался в ботинки, губы потрескались, горло саднило. Я понимала, что слезы не помогут, лишь отнимут силы, но остановиться не могла. А когда выплакала какую-то незначительную часть горя, дала себе слово убить того мужчину. И пусть он перед смертью орет, просит пощады, только бы увидеть его глаза, полные ужаса. Только бы ударить его в мерзкую рожу, как можно сильней и жестче, до капель крови на пальцах, до хруста!

Насытившись гневом, я задумалась о том, реально ли происходящее. Вдруг это была сама смерть? А если все происходило в действительности, как, упав с такой высоты, я осталась жива? Неужели меня выбросило из корабля, да притом столь удачно, что ничего не сломала? Невероятно! Я не учитывала мелкие ссадины на лице и боль в плече, потому что идти это мне не мешало. Куда сложнее было терпеть обезвоживание.

Через час мучений мне несказанно повезло: я напоролась на остатки какого-то сооружения. Доплетясь до крытого сарая, я рухнула в теньке, думая переждать пик жары, хотя и знала, что по холоду идти будет не намного легче. Забылась, устало привалилась к ветхой стене, и только боль спасала от забытья. Я сама не заметила, как уснула.

Уже поздно ночью меня разбудил холод. Пришлось тотчас встать и заставить себя шагать дальше. Я наугад нащупала склянку с какой-то микстурой и выпила немного. Наверняка она от боли.

Напиток оказался бодрящим, я шагала и чувствовала, как разбегается по жилам живительная вкусная сила лекарства. Это было приятное ощущение, и мне нравились легкость и тепло, охватившие тело. Так я бежала всю ночь и до полудня, когда жажда снова дала о себе знать. Наверное, если это и была смерть, то я уж точно оказалась не в раю.

Любима. Родная моя. Что она сейчас чувствовала? Кто заботился о ней, кормил, согревал? Наверняка она плакала, искала грудь, искала маму… При мысли об этом слёзы начинали литься из глаз, но были сухими, как и гнев, распирающий изнутри. Я должна была бороться, а не рыдать. Я должна была справиться, а не отступить! Найти её, вернуть любой ценой, чем бы ни пришлось пожертвовать. Если бы мне сказали ради ребёнка торговать собой – я бы согласилась, не раздумывая…

Мне было страшно. Злая пустыня отлично знала, как убивать, и не предвиделось на километры вокруг ни рек, ни лесов. Поэтому я бежала. Боялась, что, если остановлюсь, то сдамся. Я уговаривала себя верить, что совсем скоро куда-то да приду.

Однако снова все пошло не по плану, каким бы кривым и недоработанным он ни был. Я увидела человека на вершине следующей дюны. Он лежал ничком, завернутый в темный плащ, и не двигался. Я ускорила шаг, надеясь, что не обнаружу под плотной, заметенной песком тканью высохший труп.

Но это была девочка лет четырнадцати, темнокожая, черноволосая, с густыми пушистыми ресницами. Я пощупала пульс: медленный и ровный. Лицо ее не было обожжено, но губы потрескались, и, судя по всему, незнакомке предстояло умереть от жажды, как и мне.

Я знала, что должна думать о дочери. А еще я понимала, что не брошу чужого ребенка умирать. Я взвалила девочку на плечи и понесла. Будет нужно – выпью еще лекарства, но отыщу воду! Я попыталась напоить незнакомку, но она так плотно сжала зубы, что не проглотила ни капли. Бывает ли так, что ад становится испытанием на двоих?

На закате я предприняла новую попытку, и смогла влить ей в горло несколько капель. Через несколько минут девочка открыла глаза.

– Ты кто? – сипло спросила она.

– Друг. Я из города на «корже».

– Далековато отсюда, – пробормотала она и попыталась встать. – Поможешь?

Я протянула ей руки и придержала за плечи, когда девочка покачнулась. Она была с меня ростом и теперь, прямая и серьезная, не казалась подростком.

– Что с тобой произошло? – спросила я, и вздрогнула, когда незнакомка огрызнулась. – Ладно, я ведь не из любопытства.

– Знаю, – сказала она беззлобно, пытаясь одновременно поправить волосы и одежду, и держась за мое ноющее плечо. – Что ты мне дала?

– Лекарство.

– Ага, – усмехнулась девушка. – Белую или желтую таблетку?

– Микстуру из аптечки. Послушай, ты не знаешь, в какой стороне город?

– Ты туда без транспорта не доберешься, а мой плюхень подох. Ты, кажись, вообще не местная… Из-за Завесы что ли?

– Да. И у меня украли дочь.