За милых дам! Весёлые байки, анекдоты, рассказы и повести о женщинах и для женщин

И я в полном нокдауне. Это значит, он меня содержал всё это время.

– А сейчас-то ездит?

– Нет, – говорит, – пропала совсем. Что-то у неё там в семейной жизни сложности появились. Муж ревнивый, к тому же штангист. Ну их, от греха подальше.

Вот такая история. Вот такая вот Люська, беленькая, пухленькая.

Наташка из комиссионки

«Когда мы были молодые…» – пелось в одной хорошей песне.

Однажды детский поэт Валерий Шульжик встретил в Доме литераторов поэта-песенника Михаила Пляцковского и сказал:

– Хорошую ты песню, Миш, сочинил.

– Ну, у меня много хороших песен, какую именно?

– Да вот эту: «Когда мы были молодые и чушь прекрасную несли».

– Так это не я сочинил, это Юнна Мориц.

– Да? – сказал Шульжик. – Странно, а я как вспомню тебя молодым, ты всё время нёс какую-то чушь.

Я умирал со смеху, слушая этот разговор. Но это я так вспомнил, чтобы рассказ начать.

Так вот, когда я был молодым, мы тогда ездили хорошей компанией юмористов по разным городам. Хайт, Арканов… да что я вам буду их перечислять, в общем, все мы были в «Клубе 12 стульев» «Литературной газеты». Ездили, выступали, полные залы, большой успех. «Клуб» тогда в моде был. Новые слова в юморе.

И вот что интересно: день на третий в этой сугубо мужской компании начинался разговор о женщинах. Каждый вспоминал какую-нибудь историю, естественно, про красавиц, только красавиц. Я, кстати, тогда придумал формулу, как встречаться только с красивыми женщинами. Очень просто – надо всех женщин, с которыми встречаешься, считать красивыми.

Хвастались мы друг перед другом своими победами, и кто-то предложил:

– А давайте устроим такой вечер, где все будем рассказывать про то, как нам не дали. Ой, простите, как нам отказали.

Так мы этого вечера и не собрали, но про себя рассказать могу. Если честно сказать, так мне больше отказывали, чем наоборот, но кто этим будет хвалиться.

Шёл я сегодня по проспекту Мира в районе «Алексеевской» и вспомнил, что на другой стороне от метро, слегка наискосок, находился большой комиссионный магазин. Творческие люди в те времена любили дружить с комиссионщиками. Именно так можно было по знакомству купить дефицитные импортные шмотки. Михаил Танич дружил с директорами комиссионок, поскольку был автором многих шлягеров. А я рангом помельче, дружил с продавщицами.

Была там одна хорошенькая, озорная и даже хулиганистая, по имени Наташа. С ней мужики очень хотели дружить, и не только из-за дефицита. Она сама, можно сказать, была дефицитом. Я к ней тоже ходил, болтали с ней обо всём, дурачились, я её смешил, иногда она мне что-то нужное оставляла. Я ей приплачивал. В общем, тогда это называлось «дружил».

Я её в шутку соблазнял, говорил:

– Наташ, давай, приходи ко мне в гости.

– С чего это? – удивлялась она.

– Ну, я тебе заплачу хорошо.

– Хорошо – это как?

– Ну, допустим, четвертной. – Четвертной – это двадцать пять рублей. Если учесть, что инженер в то время получал сто двадцать, неплохие деньги – четвертной.

– Ой, напугал, – говорила она. – Да мне на прошлой неделе один грузин предлагал стольник, и то я не пошла.

В следующий раз я ей предлагал тридцать рублей, а она смеялась:

– Ой-ой-ой, да мне позавчера один грузин люстру предлагал чешскую.

– Ну и что?

– Отказалась.

– Что, люстра не нужна?

– Грузин этот не нужен. Я что, дешёвка, что ли, какая?

Через месяц я ей предлагал полтинник, а она говорила:

– Да мне три дня назад один грузин холодильник предлагал, и то я не согласилась.

Мне казалось, что грузин был один и тот же, менялись только сроки предложений.

Наконец через год торговли она сказала, что придёт ко мне в гости просто так. То есть не надо было покупать ни холодильник, ни люстру, и проклятая тень неизвестного грузина отошла в забытую туманную даль.

Я приготовился, купил бутылку, купил закуску, помню, даже деликатес достал – железную банку с курицей в белом соусе с грибами.

Я ждал её после закрытия магазина. Мы минут двадцать шли до моего дома. Я привёл её в свою комнату площадью восемь метров, закрыл дверь на задвижку. Мы выпили, съели курицу. Она мне рассказывала про грузин, армян и других своих поклонников. Потом я пытался что-то изобразить, но она бегала от меня по дивану. Отбивалась не в шутку. Мы допили бутылку, доели всю закуску, включая консервированную курицу в грибном соусе, и я проводил её до метро.

Далее я ещё много лет приходил в комиссионку. Мы по-прежнему с ней шутили и хохотали, но более попыток соблазнить её у меня не было. Что-то её останавливало. А может, кто-то. Может, тот самый грузин.

Арканов и Рига

А вот история не моя, а Аркадия Михайловича Арканова. Мы с ним лет двадцать ездили по разным концертам, и общение с ним было сплошным удовольствием. Он знал уйму интересных историй и мастерски их рассказывал.