За милых дам! Весёлые байки, анекдоты, рассказы и повести о женщинах и для женщин

А ведь мы с ней одного знака – Тельцы. Я-то, в общем, чихать хотел на все эти знаки, а она придавала им значение. Знала, какому знаку что соответствует. Я под её влиянием даже стал читать все эти гороскопы в газетах. И знаете, довольно часто совпадало. Ну, не тогда, когда какой-нибудь матёрый человечище, какой-нибудь Глоба, говорит, что после 2010 года в России все будет хорошо. Тут расчёт простой: либо осёл, либо шах умрёт.

Татьяна говорила, что Тельцы любят подчинять себе окружающих. А нас два Тельца и оба любим подчинять себе. Это значит: ничего у нас хорошего не получится.

Мы обедали в ресторане Дома литераторов. К нам всё время подходили мои знакомые и рассказывали о своих делах, шутили, острили. Даже те, кто никогда ко мне вот так запросто не подходил. Кивнули бы и шли дальше. А сейчас они останавливались у стола и, как говорится, делились творческими планами. Я не предлагал им присесть с нами. И, постояв немного, они отходили.

Исключение было сделано только для одного «маститого» письменника, да и то только потому, что мы регулярно встречались с ним в одной телепередаче и собеседовали в ней. Образ у него серьёзного такого «почвенника». С бородой. А на самом деле очень приличный человек. Знал я его уже несколько лет, но и представить себе не мог, что он такой красноречивый, даже перед телекамерой он так не раскрывался. Такого за пятнадцать минут наговорил, хватило бы на три передачи.

– Всё-таки красота – это страшная сила, – сказал я девушке после ухода «почвенника». – Мне приходится на пупе вертеться, чтобы кому-то понравиться, а вам достаточно просто сидеть и улыбаться. Вот этот человек, «почвенник», несмотря на то что относится ко мне прилично, никогда больше пяти минут мне не уделял. Он раньше был большим начальником, и я ему был до лампочки. Но вот увидел вас, и так раскрылся, и умный, и остроумный. Красота – какое мощное оружие.

– Я знаю, – сказала она.

– Ну, и удалось вам этим оружием что-нибудь завоевать?

– Не могу ничем особенным похвалиться. У меня нет богатых поклонников. Нет, правда, есть один, тот, который готов фильм субсидировать.

– Пожилой?

– Нет, ему тридцать пять лет. Деловой, богатый. Свой дом на Кипре, квартира в Нью-Йорке.

– А что он будет иметь с этого фильма?

– Не представляю. Реклама ему особенно не нужна. Наверняка он захочет вернуть свои деньги. Но прибыли большой ждать не приходится. Прокат забит американской макулатурой.

– Наверное, у него ещё какой-то интерес?

– Да, он рассчитывает на меня.

В это время в ресторанный зал вошёл известный артист. Он играл в фильмах то проницательных следователей, то американизированных бандитов, а то и героев-любовников. Шёл он расхлябанной походкой уверенного в своей неотразимости человека, которого все, конечно же, узнают. Но в этом ресторане знаменитостей перебывало много, поэтому никто, кроме моей спутницы, на него внимания не обратил. Он величественно и непринуждённо прошёл в центр зала в сопровождении какого-то нового русского. Он, видно, и будет оплачивать их обед. Артист шёл, не поворачивая головы ни вправо ни влево, но глазами следил за реакцией окружающих. Как только они сели позади меня, я сразу спиной почувствовал его взгляд на моей спутнице. Она не обращала на артиста ни малейшего внимания. Но чувствовалось, что Татьяне неловко от бесцеремонных взглядов.

– С мужем я, наверное, всё равно разойдусь, – вдруг промолвила она, помолчала и добавила: – Надоело. Девять лет.

– У вас плохие отношения?

– Особенно последний год. С одной стороны – он ревнует, готов закрыть меня дома и никуда не выпускать и в то же время абсолютно занят только собой. Он даже не разговаривает со мной. Звонит по нескольку раз в день, проверяет меня, а сам приезжает в девять – десять вечера. Мы редко куда-нибудь ходим. Вечером я могу быть либо в театре, на спектакле, либо дома. Всё, больше нигде. Поэтому я если и вырываюсь, то только днём.

– А друзья у вас есть?

– Это его друзья, с такими жёнами, как бы это сказать, с простыми. Друзья полные. Жёны простые. Сами-то они ребята неплохие, но жёны… Я эти разговоры о тряпках слышать не могу. У меня всего одна подруга, художник, ей одной я могу рассказать всё.

– А в отпуск вы ездите вместе?

– Он бы рад меня вывезти на дачу и чтобы я там сидела всё лето безвыездно с ребёнком.

– Может, у него сложности с деньгами?

– Нет, у него с деньгами сейчас всё в порядке.

– Вы были за границей?

– Никогда в жизни, представляете? Он ездит в командировки, а я – никогда.

Мы уже всё съели, выпили, пора было уходить, ей надо было домой не позже семи. Я вышел из зала расплатиться. Вернулся я буквально через две минуты. Уходя, я уже знал, что произойдёт. А когда вернулся, по её лицу понял, что произошло. Она встала, мы пошли к выходу. Артист смотрел ей вслед тоскливо.

На выходе я спросил:

– Приставал?

– Вы видели, да? – удивилась она.

– Я почувствовал. Он просил телефон.

– Пытался.

– А что произошло?