За Морем Студёным

— Люди хлеб поздно засеют, а потом не успеют убрать. Беда будет — голод. Мужики, вон, и так из деревень разбегаются — кто куда! Кто в леса, кто в поле, а кто к лихой разбойной шайке прилипнет…

— Вот именно, — отвечал незнакомец. Зевая, он оттолкнулся от стены, потянулся, и наклонился к столу. Он продолжал, качая головой и грустно улыбаясь. — А мы как… неразумные девы, которые не взяли с собою масла для светильников! Придёт жених — и двери за ним затворят. И нас туда не впустят!

— Да уж, — тяжело нахмурившись, сказал Иван. — Перед Господом, в последние времена, нужно чистыми предстать.

Незнакомец восклицал, печально посмеиваясь:

— Уже, взаправду, конец света! Как апостол пишет: «Будут глады и пагубы, начало болезням… — он посмотрел на окошко, ласково переливавшееся в лучах свечей.

На дворе, снаружи, суровая метель засыпала его снегом. Снежные комья густо налипли везде, кроме серединки, где ещё светился ярко-розовый огонёк избы, и где виднелось молодое лицо путника:

— И соблазнятся многие, и предадут друг друга — и возненавидят друг друга! Умножатся беззакония… и охладеет любовь.

— Ты, видно, грамоте научен и Евангелие читал, раз слова апостола знаешь? — удивился Иван.

В другом конце избы раздались крики, и шум. Софрон с тревогой обернулся, глянув в ту сторону. Он пощупал мешок на своём поясе.

Сидевший за дальним столом игрок взял чёрную фигурку с доски и приподнял её, приблизившись лицом к Степану:

— Второго слона теряешь, — и положил её в сторону.

— Я и сам вижу! — злобно ответил купец, и сдвинул вперёд пешку. — Схожу вот так.

— Сходить-то ты сходишь! — усмехнулся здоровый мужик сбоку. — А чё толку?

Тем временем, незнакомец весело отвечал Ивану:

— Научен, это да! Знаешь что, — в его глазах вдруг загорелся огонь, — а я ведь сам сейчас повесть пишу!

— Неужели?

Незнакомец торопливо полез к сумке, которая лежала на лавке, внизу. Он вынул оттуда перевязанный бумажный свёрток. Развязав его, он передал рукопись Ивану:

— Повесть об удалом воине, Святославе Максимовиче! Но это черновик! Кроме того, это всего лишь вводная летопись — после неё ещё пять глав будет!

— Я твою летопись прочесть не смогу, но послушать любопытно, — произнёс Софрон.

Иван придвинул ближе свечу, и с шорохом развернул большой длинный свиток. Нахмурившись, он стал просматривать неряшливые ряды скорописных строк. Он начал серьёзно, неспеша, читать вслух, ведя указательным пальцем по строке:

— Предки наши… жили в царстве Гиперборейском. И враждовали гиперборейцы с ордою кочевников. Как-то раз, решили кочевники, на боевых носорогах, царство Гиперборейское завоевать. А тех носорогов кочевникам прислали из далёких западных стран… Бились-бились они с гиперборейцами, но лишь одну деревеньку смогли захватить. Да и оттуда убрались подобру-поздорову — не пустили их в глубь царства храбрые молодцы! Был среди тех воинов удалой Святослав Максимович…

Иван поднял взгляд на незнакомца:

— Что это за царство Гиперборейское? Святослав Максимович — это какой-то князь, иль боярин, или святой подвижник? Ничего о нём не знаю.

Путник отвечал, смеясь:

— Да я сам всё это придумал! Нет такого князя.

— Ну и ну, — ухмыльнулся Иван, читая рукопись. — Да уж, как много написано! Я, пожалуй, про себя читать буду…

— Хорошо!

— А куда путь-то держишь? — спросил незнакомца Софрон, допивая пиво из кружки.

Тот тоже отхлебнул из своей, и сказал:

— В Воронеж. К себе домой.

— А как оно там, нынче?

— Да ничего, — путник задумчиво смотрел в стол. — Татары поменьше стали народ тревожить, великий государь новые города в поле ставит, и всё дальше к югу. Крестьянам оттого защита, и радость большая. Но всё ж, как и везде — тяжёлые времена настали. Крестьяне бегут на Дон. А иные лихие люди, как ты и сказал, в шайки сбиваются — и по дорогам разбойничают.

Незнакомец пригнулся вперёд, и серьёзно посмотрел в лицо товарищей:

— Будьте осторожней, — потом глянул в окно, — к Архангельску путь, как я слышал, опасный… Пускай вас в дороге святой Николай-заступник от беды убережёт!

— Спасибо, братец, за твои слова, — Иван благодарно улыбнулся. Он свернул рукопись, и спросил. — Как же тебя звать?

С другого края комнаты послышалась громкая ругань.

В том углу игрок громыхнул фигуркой, ставя её на доску перед тёмным резным князем Степана:

— Ты проиграл. Плати!

— Тут сначала всё не задалось, — хмуро отвечал Степан. — И играл ты странно. Хочу ещё раз, чтоб в этот раз уж было справедливей!

— А хер мой поцеловать не хочешь?! — засмеялся игрок.

Степан вскочил из-за стола, и смёл фигуры в сторону. Они с грохотом посыпались на пол. Схватил доску, и швырнул её в мужика. Тот закричал, по лбу потекла густая кровь.

Степан потянулся к ножу, нож в чехле висел на поясе халата. Огромный мужик справа со всей силы врезал ему по лицу. Купец отшатнулся назад, к стене, схватившись правой рукой за разбитый нос, и качнулся. Левой рукой он взял рукоять, и вытащил нож из чехла. Но другой здоровяк схватил его за шею. И резко ударил в живот. Степан согнулся, и содрогнулся в приступе боли. Нож улетел вниз, звонко покатившись по дощатому полу.