За Морем Студёным

Войдя, Софрон перекрестился, смотря на иконы, и поклонился в пояс. В углу сходились две скамьи, застеленные красными полавочниками12. Стоял высокий длинный стол, накрытый чистой белой скатертью с красным узором по краям. За столом у окна сидели две юные сестры Софрона в тёмных узорчатых платьях и о чём-то болтали. Завидев брата, они резво вскочили и подбежали к нему:

— Привет, Софрон! — радостно вскричали девочки. Одна из них была чуть выше другой. Он крепко обнял сестёр и поцеловал каждую в лоб.

— Машка скоро стол накроет! Отец велел, — сказала тоненьким голосом та, что поменьше.

Распахнулась дверь в дальнем углу. Из неё вышел полный старичок с длинной поседевшей бородой, Савелий Ефремов. На его голове по краям ещё оставались пучки чёрненьких волос с сединой. Круглое лицо было в морщинах. Отец встретил сына спокойным и гостеприимным взглядом и неторопливо пошёл к столу. Вслед за отцом, в светлицу вошла и мать Софрона — худая женщина в сарафане и белой рубашке, с поседевшей косой за спиной. Софрон обнял родителей. Когда все пятеро членов семьи расселись за столом, пришла служанка Мария, поставила посуду и удалилась.

— Как товары наши, все ли приехали? — с важным видом спросил Савелий сына, пододвигая к себе серебряную тарелку.

Софрон стал пересказывать подробности, относящиеся к их семейным торговым делам, какие в тот день смог узнать. Пока он беседовал с отцом, подоспевшие служанки раскладывали кушанья, ставили чашки и наполняли их напитками, клали платки. Еда была горячей, только приготовленной.

— Ну хорошо! — удовлетворённо ответил старший купец. — Ещё для тебя дело кой-какое есть. Слушай внимательно, чтоб всё запомнил.

— Запомню, отец, — сказал Софрон.

Прежде чем приступить к трапезе, члены семейства все вместе начали молиться. Закончив, каждый старательно перекрестился, и уж теперь все стали есть приготовленные блюда. Ухватив вилкой пару кусков мяса, и откусив, отец принялся излагать сыну своё поручение:

— К нам из Вологды пожаловал гость Михаил Иванов. Нужно с ним связи наладить, будем и с Вологдою тогда торговать. На всё, что он предложит — соглашайся, и мне потом расскажешь! — Савелий взял стакан и отхлебнул квасу.

— Ты мне о нём сказывал, — ответил Софрон, доев печёную капусту, после чего вытер рот белым платком, — не тот ли, который рыбу да ворвань13 возит?

— Да — рыбу, и дёготь. Зубом моржовым торгует, и пушниной, — перечислял Савелий, — Пушнину, правда, нынче из Сибири привозят, соболя-то! Так вот я тебе об чём, Михаил Иванов двора здешнего не имеет. Он у служилого человека остановился, у Фёдора Затопина. Как пообедаем, я расскажу куда надобно ехать. Коня тебе нужно взять будет.

— Хорошо, отец, — сказал Софрон. Насытившись, он откинулся назад, спиной к стене. Громко зевнув, сложил руки на груди и закрыл глаза, — завтра поеду и всё разузнаю.

— Нет, сынок! — с улыбкой ответил Савелий, и посмотрел на сына, — встреча у нас с ним на сегодня назначена. Отдохни немного, а потом бери коня и поезжай!

— Да как же так, — открыв глаза, буркнул Софрон с печальным лицом, — поспать же надобно! Я сегодня в церкви на обедне два часа кряду стоял!

Сидевшая возле Софрона мать положила руки ему на плечи и, обнимая сына, нежным голосом сказала:

— Сынок, поезжай! Видит Бог, важное дело отец тебе поручил, серьёзное! Не будь оно так, послал бы за тем Петьку ключника, или кого другого. Ты один у нас сын в доме, на тебя одного надеемся, Семён с Андрюшей от нас далеко!

— Хорошо, матушка! Сегодня так сегодня… — Софрон тяжко вздохнул, поднял спину от стены и сел ровно.

…

Отец и сын стояли в конюшне, возле невысокой лошадки. Софрон поправлял ремешки, спускавшиеся с седла, уже одетый, в шубе и в шапке. Было светло. Кобыла, опустив голову, спокойно ждала часа, когда нужно будет отправиться в путь и слегка мотала головой.

— Как я уж объяснил, в той слободе сыщешь двор, ближний к маленькой церквушке Богоявленской. — повторил сыну Савелий. Потом с тревогой добавил, — ты уж там не напивайся только, ежели будут пить и гулять. Карт, и зерни в руки не бери, да и шахмат тоже — дьявольская забава!

— Я всё уразумел, отец, — потянувшись к седлу и глубоко выдохнув сказал Софрон, и закончил поправлять упряжь, — переговорю с тем гостем, и всё разузнаю.

— Вот и чудно! — улыбаясь, говорил Савелий. Он потёр рукой сверкающую лысину. — И лошадку, смотри, чтоб назад воротил!

Он проводил сына, взявшего лошадь за узду, во двор. Они обнялись. Софрон поставил ногу в стремя, взобрался на лошадь и уселся в седло. Отец воскликнул ему на прощание: «Бог в помощь!». Сын слегка ткнул кобылу в бок сапогом и та понесла его в распахнутые настежь ворота — на улицу.

…

Близился вечер. Солнышко слегка порыжело. Небосвод наливался багровой краской. Скача верхом по неровным, утопающим в грязи и талом снегу, переулкам и дорогам посада, Софрон оставил позади уже несколько поворотов. Людей по пути ему повстречалось уже не так много, как утром.