За Москвой рекой. Перевернувшийся мир

На следующий день рано утром радио сообщило, что Москва окружена войсками. Медицинские службы были приведены в состояние готовности. Некий православный епископ призывал жителей провести день дома. Мы с Джилл прошли по Большому каменному мосту, ведущему через реку к Кремлю, через парк, раскинувшийся под стенами Кремля, в центр города. Все выглядело мирно. Люди прогуливались, радуясь не по сезону теплой погоде. Но в боковых улицах выжидали войска и милиция; там были припаркованы грузовики, предназначавшиеся для того, чтобы заблокировать улицы, и большое количество закрытых фургонов с надписью «Детское питание», — довольно прозрачная маскировка: в солженицынские времена «черные воронки» обычно имели надпись: «Хлеб» или «Мясо». На крышах дежурили снайперы в бронежилетах. В одном из переулков в конце улицы Горького мы осмотрели Церковь Воскресения, находящуюся в хорошем состоянии и усиленно посещаемую. Внутри она вся была увешана великолепными иконами, спасенными из церквей и монастырей, которые были разрушены в 30-х годах. Холеный священник интеллигентного вида читал в высшей степени «подрывную» и сложную проповедь о взаимоотношениях между Богом, человеком и историей. О том, что человек повел себя неправильно в Эдемском саду и в XX столетии, когда попытался поставить себя на место Бога. Отсюда все ужасы недавнего прошлого России, ныне России предоставляется еще один шанс признать Бога и его роль в истории.

Демонстранты вели себя организованно и дисциплинированно — это стало их отличительной особенностью. Они не предпринимали никаких попыток прорваться через кольцо войск вокруг Кремля. И все-таки они снова вышли в массовом порядке, несмотря на угрозы властей. Либеральные политики заявляли по телевидению, что «люди преодолели свой страх». В Кремле на дело смотрели иначе. Когда политбюро собралось, чтобы обсудить события дня, Рыжков утверждал, что одержана победа. Крючков заявил: народ теперь знает, кто хозяин. Протестовать против этих утверждений выпало на долю Бакатина, тогда все еще министра внутренних дел. Да, сказал он, народ был напуган. Иначе на улицах был бы миллион человек, а не каких-то триста тысяч. В следующий раз они сдерживаться не станут. Они двинутся прямо на Кремль, и партии придется обеспечить свою «победу» с помощью танков. Вместо того, чтобы болтать о «победе», власти должны начать переговоры со всеми, кто стоит за реформы. Горбачев напустился на него. Те, кто возглавлял демонстрации, — Попов и прочие, которых он назвал «политическими негодяями», — ничего и никого не представляют, и дискутировать с ними не о чем: «Настоящий рабочий класс еще не сказал своего слова». Бакатин был изолирован. Остальные члены политбюро сплотились вокруг Горбачева[75].

До сих пор демонстранты не критиковали Горбачева. Однако положение стало меняться. Горбачев сделал новый либеральный жест, оказавшийся крайне неудачным. Он позволил независимым политическим группировкам принять участие в майском параде на Красной площади. Это было пестрое сборище членов демократических профсоюзов, социалистов, кадетов и прочих — их названия напоминали о кратковременном флирте царского режима с демократией в начале века. Некоторые демонстранты несли лозунги, намеренно и грубо угрожавшие партийным бюрократам: «Встаньте с ваших кресел и марш в концентрационные лагеря!», «Вспомните Чаушеску!». Они улюлюкали Горбачеву. Тот в ярости сбежал с трибуны.

То же самое произошло во время парада по случаю годовщины революции в ноябре, в серый денек с падающим и тут же тающим снегом. Горбачев начал довольно хорошо, обратившись к собравшимся не со слова «товарищи», а — «соотечественники». Но потом, как это часто с ним случалось, он бубнил ни о чем целых двадцать минут, так что интерес у людей пропал. Военный парад был организован как всегда безупречно. Последовавшая за ним гражданская демонстрация вновь нарушила сложившийся ритуал. Горбачев, Лукьянов, Ельцин и Попов сошли с трибуны и пошли во главе демонстрантов по площади. Несмотря на тщательную организацию, попадались антигорбачевские лозунги («Помните, что вы все еще Генеральный секретарь», «Когда выезжаете за границу, не забывайте о собственной стране»), призывы к единству, против хаоса и гражданской войны, нападки на экономическую реформу и снижающийся жизненный уровень. Группы пожилых людей несли портреты Сталина и знамена со злобными антисемитскими лозунгами. Еще раз на прилегающих улицах прошли соревновавшиеся друг с другом демонстрации. На полпути с противоположной стороны Красной площади послышалась пара хлопков. Мы подумали, что лопнули воздушные шары. Однако позже мы узнали, что какой-то умалишенный из Ленинграда вытащил обрез и произвел два выстрела в воздух. Никто не пострадал.