За огненной чертой

В Зуях еще был Я. П. Валуев. Ох и задал же он головомойку нашему «командованию»! Таким я Петровича еще никогда не видел. Побледневший от гнева, он собрал нашу группу и так отчитал, что все мы краснели, как мальчишки. Вину можно было искупить только успешным выполнением нового задания в тылу врага.

Савка Кузенков и я с присущей молодости горячностью заявили, что готовы немедленно идти за линию фронта. К нам присоединился председатель Юрьевского сельсовета Афанасий Романенков. Савлуков, ссылаясь на то, что не имеет опыта в военном деле и плохо знает местность, где придется действовать, начал отнекиваться. Тогда Валуев приказал разоружить всех, кто не идет через линию фронта, и отправить в Замошье, а оттуда — в армию, на фронт.

Вскоре наша группа впервые перешла линию фронта.

Через несколько дней в Зуи прибыла новая группа во главе с директором Мутищенской средней школы Петром Александровичем Зайцевым. В нее входили три сержанта-пограничника: москвич Иван Бугров; полуцыган-полусерб из Краматорска, разбитной и отчаянный хлопец Ленька Юревич; весельчак и заводила украинец Данила Карташев и Степан Климович Фирсанов. Все они только что вернулись из-за линии фронта и направлялись для доклада в штаб 24-й армии, который находился в деревне Городок, Дорогобужского района.

Узнав, что мы уже побывали за линией фронта, Зайцев и его товарищи предложили Кузенкову, Романенкову и мне отправиться в следующий раз с ними. Мы согласились, но с условием, что Зайцев договорится об этом с Валуевым. Через несколько дней группа Зайцева вновь появилась в Зуях. С ведома райкома мы вошли в ее состав и пять раз успешно переходили линию фронта.

Нежданно-негаданно в Зуи приехала Наташа, отмахав на лошади верст сорок. На все мои уговоры вернуться назад в Замошье, где поспокойней, она ответила категорическим отказом. В Зуях мы жили на казарменном положении, питались из одного котла, спали на сеновале. Без дела там никто не околачивался. Нашлось дело и для Наташи — кормить наш «гарнизон».

Все называли нас партизанами. Мы гордились этим, хотя многие не считали себя партизанами. Что это за партизаны, если живут они на советской земле и лишь изредка переходят линию фронта для выполнения специальных заданий? Между тем группа не только вносила свой посильный вклад в разгром врага, но и накапливала боевой опыт, необходимый для ведения партизанской войны в будущем.

В общей сложности, сначала в составе группы Зайцева, а затем во главе самостоятельной группы, мне в течение августа и сентября довелось семь раз пересечь линию фронта, выполняя различные задания командования армии и райкома партии.

Нам, местным жителям, хорошо знавшим территорию района, его леса и болота, не составляло особого труда пройти в тыл врага. Тем более что линия фронта первое время не была сплошной, в ней имелись «окна». Был даже случай, когда мы перегнали в советский тыл целое колхозное стадо. Позднее же, по мере стабилизации фронта, совершать переходы становилось все сложнее.

Восточная опушка Леоновского леса, который дальше сливается с Мутищенским, была занята нашими войсками. Они соорудили по реке Десне линию обороны, укрепили ее; создали минные поля, проволочные заграждения (пригодились и наши заготовленные летом колья), вырыли окопы, построили блиндажи. На западной опушке леса находились немцы. А сам лес, Стрянское болото и прилегающие к лесу перелески были ничейной землей. Через линию фронта мы переходили то в одном, то в другом месте, но непременно в районе Леоновского леса.

Расскажу об одном из таких переходов. Как-то в Зуи, где находилась группа Зайцева, приехал майор Крижановский с пограничниками. Майор поручил нам перейти линию фронта, провести разведку в районе деревень Озеренск, Леоново, Кукуево, Быки и наделать побольше шуму в тылу врага. Он порекомендовал устраивать засады на небольшие группы солдат, а при встрече с более сильным противником в бой не вступать.

— Напасть следует так, чтобы враг понес урон, а вы остались невредимыми, — закончил Крижановский.

Сборы были недолгими. К тому времени отряд имел довольно приличное вооружение. У нас было три автомата, достаточно карабинов, наганов, пистолетов, много гранат и патронов. В заплечных мешках полно боеприпасов и гранат. Продуктов с собой брали мало. Как-то заикнулись, чтобы нам дали побольше, но майор Крижановский полушутя заметил:

— Зачем носить с собой лишнюю тяжесть? Там немцы кур и гусей едят, а вы чем хуже? Отберете кое-что у фрицев — вот и дополнительный паек!

Не знаю, откуда это повелось и зачем было нужно, но, уходя в тыл, партизаны старались одеться как можно хуже, во всякое рванье, хотя, разумеется, у каждого была добротная одежда. Выглядели мы в своих лохмотьях не то нищими, не то уголовниками.